[icon]http://s019.radikal.ru/i609/1708/51/42c032507b3f.jpg[/icon][nick] Hester Vance [/nick][status]Мать семейства[/status][info]Леди из приличной семьи, 40 [/info][sign]Дети – это цветы жизни на могилах родителей[/sign]Хестер Вэнс проводила послеобеденное время в малой голубой гостиной. Она полулежала на софе в элегантной позе, а рядом на столике в цветистом беспорядке располагались ароматные эссенции, флаконы с зельями и груды пилюль. «Хозяйка страдает от мигрени» называлась эта композиция, хотя на деле хозяйка дома обладала отменным здоровьем, и никакой недуг не мог уложить её в постель по-настоящему. Но истинная леди, по мнению миссис Вэнс, должна была иметь на лице легкий оттенок страдания, как следствие столкновения её хрупкой натуры с несправедливостями внешнего мира, поэтому Хестер всячески подчеркивала свою болезненность, считая своё хорошее здоровье почти неприличным.
Держа в одной руке платок, пропитанный особым зельем из дорогой аптеки Косого переулка, другой рукой она придерживала модный роман, но не читала его, а просто смотрела на страницы в тяжелых раздумьях. Безрадостные мысли миссис Вэнс переходили от одной помолвки, заключенной этим летом к другой. Взять хотя бы Джейн Саймон. Брак сезона с богатым наследником титула, а что из себя представляет? С легким чувством презрения (и, конечно же, зависти) Хестер воскресила в своей памяти облик вышеупомянутой Джейн. Плюгавая, конопатая, смотреть не на что! А Лорен Бисли, подцепившая себе перспективного политика? Лицом – ни дать, ни взять – лошадь, а манеры такие, что только продавцу человеческих голов с Лютного и пристали! Ужасная девица! Таким образом, миссис Вэнс мысленно перебрала всех девушек и молодых женщин, которые получили предложение руки и сердца за лето и с точностью оскорбленной в лучших чувствах матроны, дала каждой из них уничижительную характеристику. Недостаток всех вышеупомянутых дам – кроме явных физических и нравственных несовершенств – заключался лишь в одном: ни одна из них не была Эммелиной Вэнс. Вину на это обстоятельство Хестер целиком и полностью возлагала на дочь и, накрутив себя перечислением чужих успехов, решила вызвать негодницу для разговора. Она, конечно, хотела отложить эту беседу на вечер, чтобы они с отцом, объединившись единым фронтом, смогли-таки вправить бедняжке мозги, но чувствовала, что до вечера уже не дождется. И потом – негоже заботливой матери прибегать к крайним мерам родительского устрашения, не попробовав решить дело лаской. Ласка в исполнении миссис Вэнс была чем-то средним между средневековой «железной девой» и испанской гарротой, но Хестер, разумеется, об этом и не подозревала.
Велев домовому эльфу позвать дочь (и мужественно подавив рекомендацию притащить за волосы в случае отказа), она села на софе и напустила на себя встревоженно-трогательный вид.
- Сядь рядом со мной, дитя, - сказала она ласково, что бывало нечасто, - мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Как видишь, я тяжело больна, - по лицу миссис Вэнс скользнула мученическая улыбка, - и в это состояние меня ввергли мысли о том, насколько ты глубоко несчастна.
Смысл это фразы, не страдающей от недостатка пафоса, коротко сводился к следующему: «довела мать до мигрени, мерзавка неблагодарная».

Отредактировано Narcissa Malfoy (20 августа, 2017г. 16:14)

Первый же взгляд, брошенный на Эммалайн, вызвал у матери приступ острого раздражения. Она всегда смотрела на дочь придирчиво, так как оценщик антиквариата рассматривает попавшую ему в руку изящную статуэтку или заводчик лошадей наблюдает за бегом красивого животного. Изъянов во внешности дочери (по крайней мере, таких, какие нельзя было бы исправить умело подобранными косметическими зельями, чарами и подходящей одеждой) не наблюдалось – её фигура, по мнению матери, была достойна резца скульптора, а взгляд тёмных глаз мог растопить даже каменное сердце. Но беда была в том, что мисс Вэнс не проявляла и малой толики желания как-то использовать свою привлекательность. Хестер не могла вспомнить, когда в последний раз Эммалайн хвасталась перед ней своей новой прической, проявляла интерес к новому наряду или просила купить ей понравившееся украшение. Мисс Вэнс не любила светские мероприятия (главное достоинство которых, как всем известно, заключается в возможности кокетничать с молодыми людьми), а если матери – угрозами и изматывающими истериками – удавалось вытащить дочь на эти мероприятия, она вела себя на них строго и не проявляла интереса к происходящему. Никому не улыбалась, не бросала многозначительных взглядов, словно отбывала неприятную повинность. И при этом в голову миссис Вэнс не приходила простая мысль о том, что это она, возможно,  своими придирками и ядовитыми замечаниями отбила у дочери охоту проявлять внимание к своей внешности, а превратив её жизнь в доме в ад, лишила её всяческого повода для радости и улыбок. Такого крамольного вывода о себе Хестер не могла позволить, так что считала во всем виноватой дочь. Эммалайн её не слушается, именно поэтому Эммалайн преследуют неудачи в личной жизни, Эммалайн надо подчинить себе. С подчинением в последнее время были явные проблемы – мисс Вэнс наотрез отказывалась выполнять волю матери, чем приводила последнюю в крайнюю степень неудовольствия. А разговор о переезде миссис Вэнс и вовсе восприняла как капитан корабля, матросы которого объявили возмутительный бунт.
- Ну, милая, не стоит лгать матери, - сказала она сладким тоном, прикрывая за этой деланной заботой вполне искреннюю злобу. – Разумеется, ты несчастна. Юная девушка, которой пренебрегают, не может быть счастлива, а тобой явно пренебрегают молодые люди. Тебя не приглашают на свидания, у тебя нет поклонников, твои сверстницы, менее красивые и не имеющие твоего приданого, получили уже не одно предложение выйти замуж, а к твоему отцу никто так и не обратился за этой честью.
Хестер говорила всё это с оттенком презрения – у неё самой в возрасте Эммалайн не было недостатка в воздыхателях, да и сейчас её увядающая красота (неустанно лелеемая и подчеркиваемая всеми доступными средствами) привлекала взгляды. Надо сказать, что в обществе миссис Вэнс не была столь невоздержана в речах – она была остроумна, но знала, когда нужно остановиться, а вот щадить чувства близких у неё привычки не было.
Хотя желание дочери покинуть отчий дом всё же пробило железную броню самовлюблённости и деспотичности матери. «Что скажут люди?» - подумала она и добавила уже более миролюбиво:
- Но, может быть, ты просто скрытничаешь, и я чего-то не знаю, моя дорогая? Может быть, мои беспокойства тщетны и ты собралась покинуть наш дом, чтобы перейти в дом мужа?
Хестер наверняка знала, что выбор Эммалайн придется ей не по вкусу – наверняка, какой-нибудь нищий неудачник, но великодушно решила смириться с этим обстоятельством. Учитывая, что мисс Вэнс сидит дома, не отрываясь от каких-то дурацких книг (Мерлин, хоть бы она своим умом в обществе блистала, что ли!), перспективы у неё не очень блестящи. [icon]http://s019.radikal.ru/i609/1708/51/42c032507b3f.jpg[/icon][nick] Hester Vance [/nick][status]Мать семейства[/status][info]Леди из приличной семьи, 40 [/info][sign]Дети – это цветы жизни на могилах родителей[/sign]

Хестер отложила в сторону книгу, пальцы её, доселе державшие платок с претензией на элегантность, сжались как у хищной птицы. Она и внешне стала походить на гарпию из греческих мифов, разгневанную гарпию, чьи удары прошли мимо цели. Наверное, больше всего в Эммалайн миссис Вэнс рассердило сейчас именно это – то, что от язвительных замечаний матери дочь даже не вздрогнула и не растерялась. Заявление насчёт Мунго и вовсе вызывало у Хестер желание отхлестать Эммалайн по щекам так, чтобы надолго запомнила, но ветер перемен, который пришёл в их дом вместе с окончанием дочерью Хогвартса, был настолько сильным, что его почувствовала даже миссис Вэнс. Её власть над дочерью окончательно и бесповоротно закончилась. Эта власть и так была не особенно велика и зиждилась на несовершеннолетии Эммелины, а теперь и вовсе разлетелась на части как хрупкая китайская ваза, упавшая на мраморный пол. Дед отставил мисс Вэнс приличную сумму денег – и теперь она могла идти, куда пожелает.
Почувствовав дурноту, Хестер поднесла к носу платок и с негодованием подумала о свекре. Разумеется, если бы у Эммалайн не было наследства (небольшого, правда, но достаточного, чтобы хватило работающей ведьме), дочь никогда не посмела стоять перед ней вот так – нагло, непокорно и дерзко говорить свои возмутительные речи! Это всё каверзы проклятого старика, который всегда – всегда! – её ненавидел и даже из могилы портил ей жизнь!
Миссис Вэнс почувствовала себя глубоко несчастной, а из этого следовало, что кто-то должен был за это заплатить.
- Так, значит, в этом заключается твоя дочерняя благодарность, - голос Хестер благородно дрогнул от оскорбленного чувства, хотя чувством этим, разумеется, было тщеславие. – Мы с отцом не покладая рук заботились о тебе все эти годы, ни в чём тебе не отказывали, выхаживали во время болезней, - миссис Вэнс в жизни ни за кем не ухаживала, поручая это эльфам, что не мешало ей говорить со слезами в голосе, - и что получили? Единственная дочь не желает слушать советов матери, словно мать советует лишь одно дурное, а собирается идти работать в больницу! Как над нами будут сменяться в обществе! А как будут брезговать – мисс Вэнс настолько никчемна, а её семья так беспомощна, что девочка вынуждена прислуживать в больнице всяким грязнокровкам, всяким тварям!
Миссис Вэнс передернуло от отвращения – грязнокровки, по её мнению, недалеко ушли от оборотней, эльфов, гоблинов и прочих подобных существ, а перспектива работы Эммалайн в больнице Святого Мунго повергла её в ужас. О том, что это говорило об успехах дочери и о том, что кто-то её успехи оценил, Хестер не думала, она думала только о том, как это скажется на репутации семьи, о том, что Эммелина непослушна, и о том, что её мечты разбиты вдребезги.
- Ты жестока, Эммалайн, жестока, жестока! – голос миссис Вэнс постепенно повышаясь, перешёл на визг, после чего хозяйка дома упала в обморок. И теперь уже настоящий, а не аристократический, в какой падают обычно хрупкие леди, увидав в углу крохотную мышь. [icon]http://s019.radikal.ru/i609/1708/51/42c032507b3f.jpg[/icon][nick] Hester Vance [/nick][status]Мать семейства[/status][info]Леди из приличной семьи, 40 [/info][sign]Дети – это цветы жизни на могилах родителей[/sign]

От воды и резкого запаха в нос Хестер сморщила нос, забыв о своей маске томной леди, и сразу приобрела сходство с рыночной торговкой. Скандальной рыночной торговкой, у которой увели ценного покупателя или поймали на обмане. Нюхательные соли использовались ею всегда больше как антураж и, применив их по назначению, миссис Вэнс была очень недовольна. Вытерев лицо платком жестом, в котором было больше раздражения, нежели привычного разыгрываемого изящества, Хестер вспомнила об истинной причине своего обморока. Дочь! Негодница! Предательница!
Вместе с сознанием к миссис Вэнс вернулась и вся её злость, но излить её прямо и бесхитростно, она не посчитала неразумным. Какой смысл в скандалах, если девчонку ничем не прошибешь!
- Со мной всё в порядке, - тоном очень слабой, но очень мужественной женщины, со смирением принимающей нечеловеческие муки, ответила Хестер, приподнимаясь на своем ложе. Эммалайн, разумеется, испортила ей и прическу, и макияж – и то, и другое, по мнению миссис Вэнс, было произведением искусства, но любящая мать даже не притронулась к зеркалу. Вместе с сознанием к ней вернулась злость, и присутствие мужа только усилило эту злость. «Это он во всем виноват», - подумала Хестер с ненавистью и напустила на своё лицо привычный флер страдания.
- Эммалайн покидает нас, дорогой, - сказала она жалобным тоном, в котором дрожали слёзы, - уходит работать, словно какая-то голодранка. Будто бы не любим её и не заботимся о ней.
Миссис Вэнс поднесла к сухим глазам платок. Больше всего на свете ей хотелось наказать дочь за непослушание, причинить её боль, ударить словами, но она не могла измыслить способа сделать это и не порвать с Эммалайн. С трудом проглотив яд, который так и рвался с языка, Хестер сказала примирительным тоном:
- Но, может быть, она, конечно, передумает, - миссис Вэнс взглянула на мужа, - я хотела приберечь эту новость для вечера, но раз уж разговор зашёл на эту тему, - Хестер лицемерила, но ей было не привыкать перестраиваться по ходу беседы. – Мы с папой нашли тебе жениха, милая. Раз уж ты сама не можешь, - не смогла она удержаться от шпильки, - думаю, что познакомившись с ним, ты изменишь своё мнение насчет переезда.
Предполагаемый жених Эммалайн был не Мерлин весть какой партией – миссис Вэнс с её амбициями хотела большего, но столкнувшись с явным сопротивлением дочери, вынуждена была рассмотреть более скромные варианты.
Хестер замолчала, пытаясь усмирить в груди ярость, которую разбудили в ней слова Эммалайн о больнице, но она считала, что её предложение вполне подходит на роль оливковой ветви примирения, поэтому сдерживалась. [icon]http://s019.radikal.ru/i609/1708/51/42c032507b3f.jpg[/icon][nick] Hester Vance [/nick][status]Мать семейства[/status][info]Леди из приличной семьи, 40 [/info][sign]Дети – это цветы жизни на могилах родителей[/sign]

Отредактировано Narcissa Malfoy (30 августа, 2017г. 16:29)