Весь февраль Нарцисса – кроме своих обычных повседневных дел – занималась тем, что пыталась отследить те странности, которые поселились в её жизни после визита в пещеру Волдеморта. Какие-то явления исчезли – (миссис Малфой надеялась, что навсегда, но знала, очень хорошо знала, что так не будет) – больше не было полуночных гостей, чью смерть она имела неприятность наблюдать, вода не вызывала страха и от неё не шло никаких голосов. К сожалению, кое-что добавилось – навязчивые сны, в которых фигурировал туман в разных видах и иногда зима, периодическая боль в суставах и лунатизм. Последнее, пожалуй, раздражало больше всего, но так как странности были обычной частью образа жизни Нарциссы, так что поначалу она не обратила на них особого внимания, тем более что силу они набирали постепенно и их всегда можно было прогнать соответствующими зельями. Однако когда после очередного приступа ночных бдений руки у неё оказались в крови, хозяйка Малфой-мэнора забеспокоилась. Происхождение крови выяснить не удалось, по крайней мере, обычными способами, поэтому Нарцисса решила прибегнуть к не совсем обычному. Смутное ощущение, что её недомогания не связаны с шаманской болезнью скользило где-то на краю сознания, и это позволяло сделать вывод о том, что всё, что ей нужно, уже находится внутри её разума. Разгадка не могла прийти извне, только изнутри – и это означало, что миссис Малфой нужно было покопаться в собственной памяти, сравнить то, что было раньше, с тем, что происходило сейчас и найти отличия. Лучше всего этого было сделать в Гластонбери, но, увы, посещение рощи пока было невозможным.
Закрыв дверь своей комнаты, Нарцисса затемнила её и, завязав себе глаза, легла на кровать. Там, в тишине и во тьме, она стала вспоминать прошлое – всё, что могло относиться к делу. Прочитанные в книгах факты, события из её собственной жизни и – самое главное – ощущения, которыми эти события сопровождались. Спешить тут не стоило – нужно было вспомнить все мелочи, все детали. Особенности прошлых приступов шаманской болезни – пусть не всех, но самых первых, самых тяжелых. Работу с огнём и железом. Первое появление в её снах мертвецов. С чем связан в её жизни туман?
На последний вопрос – даже спустя пять часов – ответить не удалось, так что его миссис Малфой отложила пока в сторону, не сочтя совсем безнадежным, но достаточно сложным для того, чтобы решить его сходу. Зато она выяснила главное – лунатизм и сны не связаны с шаманской болезнью, не совпадают с ней по ряду признаков. Нарцисса прекрасно понимала, что понять суть стихии земли, как-то связанной со странниками, дорогой, охотой и ещё Мерлин знает с какими ещё тонкими материями, ей не дано и не будет дано, даже если она проживёт две или даже три сотни лет, но точно знала, что ничего агрессивного там нет. И вообще нет ничего личного, сиюминутного и индивидуального. Внешне можно было принять сны об охоте за видения, полные глубокого смысла, но им не хватало главного – спокойствия и отстраненности. То, что было – чтобы оно ни было – было слишком живым.
Проклятие или что-то ещё? На проклятие было не очень-то похоже – оно слишком уж медленно действовало, да и вред от него не был столь уж очевидным, но Нарцисса вспомнила беседу с Араминтой Мелифлуа. Тетушка говорила что-то о том, что руническая связь между Рабастаном и Яэль Гамп может аукнуться ей. Миссис Малфой напрягла память, перебирая сведения, которые она знала о Гампах. Большинство информации оказалось ненужной, но, в конце концов Нарцисса всё же выудила из головы воспоминание о том, что Яэль – анимаг. Анимагия была именно тем, что было нужно. Не сказать, чтобы все кусочки идеально легли в головоломку, но этого было достаточно, чтобы сообразить, что сны, которые видела Нарцисса, можно было бы назвать звериными.
Писать письмо мисс Гамп сразу миссис Малфой, впрочем, не стала. После сеанса долгих и сосредоточенных раздумий, голова была тяжелой, а разум словно и не вернулся ещё из другого мира, так что сову в Хогвартс она отправила лишь вечером. В этом послании Нарцисса приглашала Яэль к себе в гости в воскресенье, полюбоваться первыми весенними цветами (пусть и оранжерейных видов) и выражала скромную надежду на получение консультации по некому научному вопросу. Миссис Малфой прекрасно понимала, что у мисс Гамп могут найтись дела более интересные, чем светское чаепитие с ней, так что не ожидала обязательного согласия. Но Яэль согласилась.
- Спасибо, что пришли, мисс Гамп, - сказала Нарцисса, входя в гостиную, куда домовик проводил гостью, - хотя, признаться, мне неловко отнимать у вас часть выходного дня. Наверное, после шумной неделе в школе вам хочется тишины и покоя?

Отредактировано Narcissa Malfoy (30 июля, 2017г. 16:19)

В ответ на упоминание сына Нарцисса слегка сокрушенно покачала головой.
- Увы, дети с возрастом становятся такими скрытными, не рассказывают всего, что происходит в школе. Особенно, - она улыбается, - когда они там что-нибудь натворили.
Наверное, у хороших матерей сыновья и рассказывают им всё – миссис Малфой понимала, что явно не лучшая мать для Драко (для этого она была всегда слишком легкомысленной и авантюрной), но не видела повода горевать о том, чего нельзя было исправить. Многозначительно намекать на будущих детей мисс Гамп она тоже не стала – она считала это несколько дурным тоном, хотя многие матроны именно так и делали, прослышав о чьей-то скорой свадьбе. Вместо этого она заметила:
- Надеюсь, Драко занимается на вашем уроке прилежно? Насколько я слышала, миссис Амбридж, да будет ей земля пухом, слишком увлекалась теорией, что в ЗоТИ не очень хорошо.
Тут миссис Малфой поняла, что увлеклась и поняла, что может дать повод подозревать себя в желании выторговать сыну какие-нибудь привилегии. Безусловно, Нарцисса не всегда вела честную игру, напротив, как раз честно-то она поступала редко, но всё же в вопросах образования была за беспристрастность.
- Простите, за разговорами забыла о том, зачем вас пригласила, - сказала она и сделала рукой приглашающий жест, - сначала я покажу вам свои орхидеи, они  в доме, а потом пойдем в сад.
Оранжереи в поместье были построены ещё задолго до того как она стала здесь хозяйкой, эльфы умели ухаживать за капризными цветами, миссис Малфой оставалось лишь заботиться о пополнении и сохранении своей коллекции. Ирония заключалась в том, что мисс Гамп, скорее всего, видела эти помещения, когда была тут по служебной необходимости, но об этом сейчас Нарцисса предпочитала забыть.
- Очаровательные цветы, - сказала она, проводив Яэль через галереи и проходные комнаты в солнечную пристройку к дому со стеклянной крышей. – Их красота почти идеальна, хотя и немного искусственна.
Она осторожно коснулась багрового лепестка мильтонии и спросила:
- А вам какие орхидеи нравятся, мисс Гамп? Или они вам совсем не нравятся?
Ушастый эльф по пятам следовал за хозяйкой, ожидая её распоряжений.

Отредактировано Narcissa Malfoy (30 июля, 2017г. 19:53)

Оценка мисс Гамп способностей Драко в ЗОТИ вполне удовлетворила Нарциссу – она не считала, что сын хватает звёзды с неба, но и видеть его пренебрегающим знаниями, было бы грустно. Но и говорить о школе дальше не хотелось.
- Полевые цветы, действительно, естественнее, - кивнула она задумчиво и посмотрела на цветок, который выбрала Яэль, - интересное вы подобрали сравнение. Кровь. Напоминает Теннисона и вереск, который ал как губы в крови. А ещё у него есть славное, - Нарцисса негромко процитировала, провожая Яэль в другую теплицу, уже в саду:
Ломонос голубел на утесах, страстоцвет заплетался в венок,
Мириадами венчиков нежных и мерцал и звездился вьюнок.
Вместо снега покровы из лилий покрывали покатости гор,
Вместо глетчеров глыбы из лилий уходили в багряный простор.
При выходе она набросила на гостью и себя согревающие чары, чтобы не простыть. Конечно, надо было переходить к делу, но миссис Малфой чувствовала, что это невежливо, пригласив полюбоваться цветами, не показать сначала цветов.
- Эти оранжереи не моя заслуга, - сказала она, проходя по дорожке вдоль аккуратно высаженных разноцветных тропических растений, - но я слежу за тем, чтобы они были в порядке и по мере сил пополняю их. Например, вот это, - хозяйка дома произнесла длинное латинское название, показывая на невысокий куст, покрытый бледно-синими цветочками, - пахнет только ночью, негодник, привлекает таких же бледных мотыльков. Он растет на Капских горах в Африке, его эфирные масла используются в зелье, которое повышает концентрацию внимания. Я до замужества часто путешествовала, - пояснила Нарцисса, - кое-что привозила из поездок.
Миссис Малфой думает о мэноре и об его идеально ровной симметрии стен. Почему-то именно сейчас ей кажется, что её дом похож на очертаниями на ритуальный рисунок. Ритуальный рисунок, который держит под контролем зверя, запертого внутри. Странная аналогия, хотя, если вдуматься, верная – необходимость быть светской дамой заставляла Нарциссу держаться в определенных рамках. И, пожалуй, хорошо, что заставляла.
Хозяйка дома посмотрела на мисс Гамп и подумала, что она тоже изменила образ жизни, уйдя с работы, которой отдала немало лет своей жизни. Доставило ей это удовольствие или нет? Не самый тактичный вопрос.
- Конечно, вам придется меня просить, мисс Гамп, - сказала миссис Малфой виноватым тоном, - мне так редко доводиться говорить о цветах, что я не понимаю меры и очень быстро заставляю собеседниц смертельно скучать. На самом деле, мне бы хотелось спросить вас о другом, задать несколько вопросов об анимагии, если вы не возражаете. За чашкой чая.
Она сорвала с ветки сухой листочек и уточнила:
- Вы чай чёрный любите или с какими-нибудь травами?

Нарцисса посмотрела на домовика – тот кивнул и исчез. Вкусовые предпочтения гостьи отличались простотой – и в цветах, и в напитках, но назвать её простой натурой было бы ошибкой, миссис Малфой это поняла сразу. Взять хотя бы рассуждения о магглах – не самое распространенное суждение среди чистокровных леди, да и среди невест Пожирателей тоже, если на то пошло. 
- Искусство магглов объемнее, разумеется, - сказала она, оборвав по ходу движения желтый листок с лианы, - и среди них бывают гении. Я всегда считала, что очень неразумно не ценить одаренных творцов. Кем бы по происхождению они не были.
Нарцисса обычно старалась не демонстрировать излишнего магглолюбия – слишком уж сейчас беспокойные были времена! – но мисс Гамп говорила на удивление откровенно.
- Наверное, ваш интерес к маггловскому миру помогал вам в прежней работе? – предположила миссис Малфой. – Или вы интересуетесь только искусством?
Про войну Нарцисса сказать было нечего – в её положении со всех сторон уязвимом вообще нужно было держать язык за зубами и изображать из себя египетскую мумию. Или принцессу, вышивающую шелком в башне дракона.
- Я думаю, что мы не будем переводить два старинных рода из старой распри в новую вражду, - с улыбкой процитировала она Шекспира, - может быть, у Гампов и Блэков раньше были причины для политических разногласий, сейчас их нет. А насчёт войн, я не знаю. Может быть, в этом виновато наше поколение, может, предыдущее. Мой наставник как-то высказал такое мнение, что войны возникают тогда, когда молодежь перестает уважать старших и забывает опыт прежних веков. И тогда не остается другого выхода, кроме как воевать и в горниле войны снова выковать себе это прежнее знание, – миссис Малфой пожимает плечами. – Может быть, так оно и есть.
За разговорами женщины подошли к белому столу, уже накрытому эльфами. Пирог с яблоками, печенье, булочки – всё достаточно традиционно в рамках английского чаепития. Миссис Малфой часто принимает гостей в это время – привычная светская обязанность. Однако визит Яэль приносит ей больше радости, чем посещение какой-нибудь напыщенной матроны, острой на язык и скудной на умные мысли.
Хозяйка дома налила гостье чай в чашку, проверила взглядом, есть ли на столе молоко, потом заметила:
- Про анимагию, конечно, можно было бы прочитать в книгах и не отнимать время у занятого человека, но меня интересует, скорее, не технология, а ощущения. Что вы чувствуете, обращаясь в зверя? Звериные инстинкты откладывают какой-то отпечаток на ваше поведение или вы полностью контролируете себя в таком состоянии?

- Маггловские газеты? – переспросила Нарцисса, нарезая яблочный пирог. – Какой интересный метод. И, наверное, у вас есть пара историй о том, как таким образом удалось найти преступника?
Интерес миссис Малфой к работе Аврората, увы, не отличался исключительно теоретической направленностью – после разгрома полицейского участка, фактов вандализма и незаконного Обливейта (не говоря уже о правонарушениях с гораздо  бОльшим сроком давности, чем пара месяцев) – её, действительно, волновала практика расследований преступлений. Хотя, разумеется, она понимала, что расспрашивать слишком настойчиво – это невежливо.
Восхищение мисс Гамп маггловской кулинарией было, пожалуй, весьма оригинально – по крайней мере, Нарцисса не помнила, когда в последний раз гостья в её доме выражала подобные взгляды – но это разнообразие пришлось миссис Малфой по вкусу. Маггловский мир таил в себе немало возможностей, которые они – чистокровные – увы, не совсем умели использовать, в таких условиях оставалось лишь помогать друг другу.
- Я изучала археологию, - пояснила она, кивком подтвердив согласие с мисс Гамп о том, что её наставник был мудр, - культуру коренных народов Нового Света, если конкретнее. Хотя мой воспитатель был для меня больше учителем жизни, чем какой-либо науки. Человек, с помощью которого удалось взглянуть на мир по-новому.
Миссис Малфой улыбнулась, хотя даже сейчас – по истечении многих лет – помнила, насколько тяжело давался ей этот новый взгляд. Общение с мистером Грином напоминало собой чтение безумно интересной книги, страницы которой были остры как лезвия. Знания о том, кто она есть, делали её сильнее и адекватнее, но были так болезненны, что благодарность в её душе слишком часто была приправлена ненавистью. Нарцисса помнила, что испытывала к Гавейну Грину неприязнь за то, что он разрушил мир грёз, в котором она привыкла находиться, и заставил заглянуть во тьму, клубящуюся в её душе. Тьма отдавала полынной горечью и тленом, исследовательский дух заставлял мир играть яркими красками – вся её жизнь тогда была клубком противоречивых желаний и эмоций. Не было человека, чьей смерти в сердцах мисс Блэк желала чаще, чем мистеру Грину и не было человека, чей голос миссис Малфой желала бы услышать из посмертия более сильно. Даже сейчас она думала, что воспитатель нашёл бы более остроумный и рациональный способ справиться с проблемой непонятного тумана, чем она сама, нашёл бы решение разгадки в два счёта. Как бы то ни было, размышления в этом ключе не могли принести пользы – следовало идти вперед, а не смотреть назад. В конце концов, ей больше не восемнадцать.
- А как быть с хищными инстинктами? – уточнила Нарцисса, выслушав и обдумав слова Яэль насчёт анимагии. – Ведь лиса – плотоядное животное. К вам приходит желание охоты? Или, может быть, крови?
Не слишком, наверное, аппетитная тема, но миссис Малфой волновал вопрос крови и желание убийства. К сожалению, для подобной жажды  совсем необязательно превращаться в буквального зверя (у неё знания об этом впитаны с молоком матери), но Нарцисса искала рациональное объяснение того, зачем ей потребовалось убивать животных в сомнамбулическом сне.