Замок встретил ее... тишиной.
Это потом Мария узнала, что старшие курсы отпустили на побывку в деревню по случаю этого местного праздника, Дня всех влюбленных, а младшие бесились кто во что горазд по факультетским гостиным. Но первое впечатление было - словно она заблудилась и попала в собственный сон, в Хогвартс, каким запомнила его - сам замок: рыцарские доспехи в нишах, побитые молью гобелены, чинно беседующие портреты, узкие лучи света, разрезающие галереи на равные прямоугольники.
В коридорах было холодно, но, конечно, не так холодно, как в Дурмстранге - в особенно суровые зимы завхоз сбивал с перил сосульки, а в кабинетах, несмотря на зажженные камины, изо рта вырывались облака пара. Иногда лед разрывал трубы, и тогда до тех пор, пока не найдут место порыва, чтобы умыться утром, приходилось греть воду заклинанием, предварительно из детской шалости сунув в рот расколотую пластинку наледи, словно леденец.
Такое случалось всего несколько раз, но память почему-то выхватывает именно такие моменты. А какие воспоминания у нее связаны с Хогвартсом?
В больничном крыле Мария побывала лишь раз, и то больше из любопытства, но школьная медсестра - мадам Помфри - вспомнила ее. Не так уж много иностранных студентов получают возможность побывать в стенах школы. Многие, особенно слизеринцы, считали, что она попала сюда благодаря родственной связи со знаменитым мастером волшебных палочек. Возможно, именно поэтому Мария захотела работу подальше от дома - чтобы добиться всего самой, хотя Макей никогда особо не опекал ее. Он оплатил образование, он покупал ей книги, ингредиенты, кормил и одевал ее, наконец, но Мария никогда, даже в мыслях, не называла его отцом - даже приемным. У нее есть отец, и она знает его имя. Для кого-кого, а для ненцев это многое значит.
Мадам Помфри поначалу достаточно скептически отнеслась к постороннему человеку в своих владениях, но убедившись, что Мария будет посягать только на вверенных ей больных, успокоилась и даже предложила чаю с домашним кексом. Как Мария и думала, до вечера никто из ее подопечных и не подумал появиться - подумаешь, проклятие, когда "любовь витает в воздухе", или что там пели эти "Ведуньи" по радио. Так что на следующий день Грегорович просто перехватила покидающего больничное крыло мальчишку и попросила передать гриффиндорцам, что их диагнозы никто пока не отменял.
Первым, как ни странно, явился рыжий парень - Мария помнила его по Мунго, а вот он ее - вряд ли, подумала целитель, отметив недружелюбный взгляд подростка.
- Здравствуйте, мистер Уизли. Мадам Помфри у себя. Меня прислали из Мунго наблюдать вас. Я... знаете, зовите меня Мария, - у англичан, как она заметила уже давно, возникало некоторое затруднение при произнесении слишком большого количества "р" подряд в непривычном окружении. - Присаживайтесь, - Мария указала на свободный стул, а свой выдвинула так, чтобы сидеть не за столом, а напротив юноши, и сложила на коленях руки с волшебной палочкой. - Я должна осмотреть вас, - добавила она, видя, что рыжий медлит.

Мария знала - или ей казалось, что она знает - такой тип подростков. Умеренное количество комплексов пополам с прыщами, невероятным образом уживающееся с мыслью о том, что вселенная должна вращаться вокруг них. Все, что Уизли сказал "и так", Грегорович знала из его карты. И даже больше. Чистокровный, из многодетной семьи, младший сын. Играет в квиддич. Лучший друг местного звездного мальчика, то есть вечный мистер-номер-два, а то и три, учитывая, какая пробивная мисс Грейнджер. В больнице был очень тихим - явный шок. Сейчас ершится - последствия травмы, и не только и не столько магической.
- В зависимости от того, мистер Уизли, как у нас с вами пойдут дела, - безэмоционально ответила она, хотя откровенно скептический взгляд подростка и задевал, и веселил одновременно. Конечно, усадить его - простая уловка, но все же лучше, чем еще и заглядывать снизу вверх - эти старшекурсники умудряются вымахать ростом с тополь, впрочем, рядом с субтильной Марией кто угодно мог показаться высоким. 
Грегорович была знакома с результатами диагностики и при выписке, и в динамике, но у каждого додика, как говорил ее преподаватель малефиций, своя методика, к тому же практика показывала, что если проклятие не поддается лечению, значит, либо целитель что-то пропустил, либо что-то напутал и перед ней сейчас сидит новоиспеченный сквиб. Такое случалось - не то чтобы редко, но в основном не в результате воздействия заклинания, а из-за психологической травмы. И в данном случае - Мария взмахом палочки вызвала гистограмму и, не опуская палочку, свободной рукой поманила свечение к себе, так, чтобы неясное пятно с клубящимися краями повисло между ними, - в данном случае, судя по зеленовато-синему мерцанию, лишением магических способностей как таковых и не пахло.
Повернув раскрытую ладонь так, будто пробует круглую ручку двери - в какую сторону та открывается, Мария приглушила все лишнее, оставив только это мерцающее свечение.
- Не случалось ли вам, мистер Уизли, после занятий, скажем, трансфигурацией, или упражнений в чарах, чувствовать головную боль, слабость, онемение в кистях? - Грегорович опустила руки, позволяя свечению сойти на нет.

Отредактировано Maria Gregorovitch (13 июня, 2017г. 18:52)

Фамилия отозвалась чем-то знакомым. Мария отогнала непрошеные ассоциации, непроизвольно нахмурившись и в задумчивости постукивая палочкой по костяшкам левой руки.
- На вас нет никаких чар, - отозвалась она. - Ваш магический резерв истощен - поэтому вы не можете колдовать. Заклинание явно было рассчитано на взрослого мага, поэтому, как вам объяснить... - Мария обвела взглядом больничное крыло, не то чтобы в поисках подсказки в окружении, скорее просто для того, чтобы подобрать слова. - ...пострадала сама способность восстанавливаться.
Взгляд Грегорович упал на прикроватную тумбочку.
- Скажем так, у вас есть стакан. Если переусердствовать в магических упражнениях, он опустеет, но его можно снова наполнить. Заклинание раскололо стакан. Резерв не наполняется. Вы не лишились способности колдовать, вам просто нечем, - закончила Мария.
Парню повезло, что его внутренний стакан не разлетелся к Мерлиновой бабушке. Правда, прогноз его вряд ли обрадует. Мария, предвидя вопрос, заговорила снова.
- Через какое-то время резерв восстановится - ваша магия сама залатает бреши. Но сколько это займет - месяц или годы - я не могу сказать. Поэтому и спросила, как вы справляетесь с заклинаниями.

Упрямо выдвинутая челюсть, сжатые кулаки - и это "что угодно", которое рыжий парень выпалил почти с отчаянием - как будто это так просто, взять пару-тройку "шарлатанских амулетов", сплясать джигу вокруг костра, и вот, все снова под контролем. Конечно, у многих юных магов самый большой страх - что они по какой-то причине не смогут больше колдовать. Мария знала таких и в Дурмстранге, тех, чьи магические способности в результате травмы были несовершенны. Из них, как правило, вырастали угрюмые, асоциальные типы, в некотором роде даже опасные для общества, поскольку магии были лишены не полностью. Мария точно не знала, что за история связана с преподавателем по уходу за магическими существами, а также почему она ни разу не видела школьного завхоза сотворяющим хоть малюсенькое заклинание. Возможно, страх Уизли, что его исключат, был абсолютно беспочвенным - насколько знала Грегорович, рыжий был лучшим другом местной знаменитости, Поттера, а потому Дамблдор вряд ли пошел бы на то, чтобы разлучить их. Уже не пошел, если быть откровенными: Мария полагала, что для такого мага, как директор, состояние Уизли не оставляло почвы для иллюзий. Но обнадеживать пациента - худшее, что вообще может сделать колдомедик после неправильно подобранного лечения, а потому Мария глубоко задумалась, перебирая в голове варианты.
- Есть один способ, - обронила она некоторое время спустя, так что рыжий, наверное, уже успел весь известись.
- Не шарлатанский и не экспериментальный, но и не вполне безопасный. Вы несовершеннолетний. По правилам, я должна буду поставить в известность ваших родителей и администрацию школы - они вполне могут отказать.
Хватит с нее, пожалуй, проявления инициативы - в случае с Грейнджер речь шла о спасении жизни, а действовать нетрадиционными методами в данном случае, да еще и в стенах школы, было, пожалуй, чревато серьезными проблемами.

Ну конечно, куда уж ей. Она не понимает. Мария смотрела в сторону, вспоминая себя в пятнадцать. Опасные эксперименты? Магические опыты? Применение зелий и заклинаний, некоторые из которых здесь, в Британии, считаются темной магией и, соответственно, под запретом? Она никогда этого не боялась сама и не понимала опасений других. Но кем нужно быть, чтобы исключение из школы было страшнее встречи с сильнейшим темным магом современности? Идиотом, - мысленно ответила Мария и вздохнула - нет, конечно же, просто подростком. Разные приоритеты. Дело не в экзаменах - а вот ей когда-то завалить экзамен казалось страшнее, чем свернуть себе шею на очередных играх. Дело, конечно, в компании - в друзьях, и то, что Грегорович было этого не понять, не исключало, что просто примет этот факт как данность. Да, большинству людей нужно, чтобы рядом с ними были другие люди. Желательно постоянно. Это нормально.
- Конечно, это не нормально, - отрезала Мария, развернув на сто восемьдесят градусов ход своих мыслей - и не то чтобы вдруг вспомнив, что ей уже почти десять лет как не пятнадцать, а скорее имея в виду ситуацию в целом. - И вы еще легко отделались. Но то, чем я могу помочь, сделает вас более восприимчивым. Да, магия будет латать ваш резерв. Но кроме того, она будет воздействовать на вас. Реакция крайне индивидуальна. Я не могу взять на себя такую ответственность в обход существующих правил. И я не буду, - прежде чем рыжий, который и так, судя по всему, с трудом сдерживался, чтобы не демонстрировать свое отчаяние, снова начнет ее упрашивать, Мария вскинула руку в предупреждающем жесте, - рассказывать вам, что рецепт порошка, который вам понадобится, записан в этой тетради, - Грегорович придвинула к себе сшитую стопку пергаментных листов, - а также оставлять ее на видном месте заодно с моей сумкой, в боковом кармане которой лежат мешочки с травами. И уж конечно я, как человек, который в той или иной мере ответственен за учеников, не буду предполагать, что вы вдруг вздумаете зайти в лес туда, где отсвет огня не будет виден из замка, скажем, пройдя по тропинке за озером к гряде валунов около полуночи. Надеюсь на ваше благоразумие, - с этими словами Мария поднялась и, кивнув Уизли, направилась к выходу из больничного крыла.
Разумеется, если он все же решится, она будет там, чтобы проследить, чтобы все прошло как следует. Но вмешиваться не будет, нет. И не для того, чтобы снять с себя всякую ответственность - хотя и это тоже - исключительно в образовательных целях. И если уж совсем откровенно - ей самой было любопытно попробовать, но еще интереснее - пронаблюдать, будучи не в состоянии измененного сознания.

Если бы подросток не был так увлечен чтением в неверном лунном свете, он, несомненно, заметил бы, как один из валунов слегка изменил форму - вот только что он был немного угловат, так что взгляд, скользивший по камням, определенно, наткнулся бы на некоторую неправильность. Впрочем, в темноте вещи часто кажутся не тем, что они есть на самом деле, однако в данном случае с этим было все в порядке: камень действительно было немного не тем, чем казался на первый взгляд.
Мария, ждавшая, прислонившись к валуну - отличный образчик мегалита, она была готова поспорить, что некогда здесь был каменный круг - отклеилась от шероховатой поверхности, покрытой прошлогодним, иссохшим мхом. Отличное место, кстати, для любого ритуала: не для всех очевидно, да и не всем нужно знать, что земля является настолько же хорошим проводником магии, как русло реки - путем для несущегося потока воды. Недаром это озеро и лес рядом был так густо населен всякими волшебными тварями. Конечно, многих привлекала сюда защита школы, автоматически распространяющаяся на некоторое расстояние от ее стен. Но и школа была построена именно на этом месте явно неслучайно.
- Я полагала, мистер Уизли, вы заранее смешаете травы, и мне останется только зажечь костер, - заметила Мария, как будто продолжала прерванный разговор - в целом, так оно и было.
Отряхнув налипшие на рукава черной, сливающейся с темнотой мантии былинки и сосновые иголки, ведьма подошла к, разумеется, заранее приготовленной кучке хвороста, укрытой между двумя камнями, и присела. Там, откуда она была родом, умение разжигать костер было первым, которому учился любой ребенок после того, как первый раз совал в него ладошку и убеждался, что делать этого не стоит, так что небольшой костерок вспыхнул от первого же удара обычного огнива, которое в этих краях, наверняка, уже сотню лет как было позабыто даже магглами. Сухой валежник занялся с первой искры, и в углублении между камнями заплясал оранжевый язычок.
Мария не собиралась использовать магию - во-первых, в этом не было нужды, а во-вторых, пойди что не так, ей будет уже не отвертеться - палочку легко проверить и связать определенные заклинания с тем, что происходило и будет происходить этой ночью.
- Сейчас вам предстоит небольшой урок зеьеварения, - почти усмехнулась ведьма, проверяя, не шатаются ли складные подпорки, на которых был установлен крохотный карманный котелок. - Но прежде всего - вон тот маленький желтый пакетик, бросьте щепотку в костер. Я пока прогуляюсь и взгляну, нет ли у нас гостей из леса.
Она собиралась быть поблизости, но искренне надеялась, что вмешиваться не придется. Почерк у нее, не в пример многим колдомедикам, был вполне аккуратный, пакетики с травами - подписаны, так что все, что нужно было сделать Уизли - это аккуратно всыпать отмеряемое обычной ложкой количество сушеных трав, грибов и кое-чего еще, о чем Мария предпочла бы не распространяться, в кипяток и через пять минут выпить получившийся отвар, приятно пахнущий лесом. Ну а дальше природа все сделает за него.