Притулившись за выступом стены, Мария грызла безвкусное, сморщенное яблоко, и наблюдала, как стелющаяся поземка засыпает снежной крупкой цепочку ее следов. Морозы в этом году ударили рано, снегу выпало - как на горных кряжах где-то за спиной, невидимых в снежном буране, и ученики чернели на белом покрывале, как стая воронья, слетевшаяся на бранное поле за поживой. А поле действительно скоро должно было стать бранным.
Мария не понимала тех, кто отрабатывал заклинания в тепле классных комнат или относительном - двух больших залов. Что они будут делать здесь через неделю, когда негнущиеся пальцы с трудом удерживают палочку, ветер вышибает слезы, а снег, в который кое-где можно провалиться по пояс, нашептывает колыбельные?
Где-то справа полыхнуло. Мария невозмутимо вгрызлась в остатки яблока. Это была первая ее игра, и пятикурсников, как правило, никто не принимал в расчет - особенно пятикурсников ветви Винограда. Грегорович знала, что некоторые ученики договариваются и сражаются парами или группами, но слабо представляла себе момент, в который нужно развернуться и уложить союзника, просто потому, что победить в Игре может только один. Возможно, Мария не отказалась бы сыграть номером вторым - просто из желания продержаться подольше. Она не питала иллюзий на свой счет - боевая магия никогда особенно не была ей интересна, а играющий в защите рано-или поздно ложился под грубым напором заклинаний. Представители ветви Винограда не выигрывали уже лет тридцать - Мария точно не знала, сколько, да ее это и не заботило. Главное - не ударить в грязь лицом перед собой и перед куратором. Короче, просто пережить это событие, которое, к счастью, только раз в году.
Зашвырнув огрызок куда-то в снег, Мария вышла из-за стены - ветер тут же взметнул выбившиеся из-под шапки волосы - и направилась в сторону площадки, которую наметила себе пять минут назад. Там можно здорово покрутить вихри, и, вроде бы, вокруг нет никого, кого можно случайно задеть. В любом случае, это будут уже его проблемы, - подумала Мария, наискось поведя палочкой - поземка изменила направление, взметнувшись растущей стеной режущей ледяной крупки.

Ветер, трепавший мех ее шапки и ворота мантии, утих. Нет, конечно же, не утих - он выл и бесновался, но там, где она стояла, одинокие снежинки медленно-медленно падали на нетронутую пелену, перечеркнутую только полоской ее следов. А вокруг бесновалась пурга. Это довольно легко - раскрутить такой вихрь, труднее - удержать его, постепенно подпитывая, и уж совсем высший пилотаж - взметнуть достаточно высоко, чтобы обрушить потом ледяной лавиной, сметающей все на своем пути.
Что-то было не так. Снежный буран не вышел из-под контроля - но он усилился, быстрее замелькали снежинки, вспыхивающие стены колодца придвинулись ближе. Мария нахмурилась, но палочку не опустила. Это все еще было ее заклинание, но к нему кто-то добавил своей магии - зачем? Выведение других участников из Игры до ее начала строго каралось, вплоть до дисквалификации, так что Грегорович не думала, что неизвестный всерьез хочет навредить ей. Быть может, напугать?
Качнувшись в стороны для проверки устойчивости, как будто уверенная поза действительно могла помочь, если вихрь выйдет из-под контроля, Мария взмахнула палочкой. Ледяные, клубящиеся от непрерывного движения снежинок стены отодвинулись, взметнулись выше. Грегорович не боролась с чужой магией - она сконцентрировалась на том, чтобы направить движение воздуха, но ураган, набравший к этому времени такую силу, что Мария словно стояла на острове, который окружал выгрызенный льдинками ров, внезапно споткнулся, словно великан вдруг зашелся надрывным, астматическим кашлем.
Рука, сжимающая палочку, задрожала. Мария могла различить луч, исходящий из кончика изогнутой кости, а это значило, что задувает вовнутрь, что если сейчас оборвать заклинание, вихрь разметает все кругом, сомнет и ее внутри этого колодца, и того человека снаружи.
Скрежетнув зубами, Грегорович вскинула руку - словно замахнулась хлыстом. Ветер изменил направление - снег вперемешку с ледяной крупой взметнулся верх и рассыпался, как белое конфетти. Когда все, что могло упасть, упало, Мария стряхнула снег с плеч и шапки, попутно разглядывая вмешавшегося в ее заклинание. Девушка. Судя по мантии - Ветвь Ножа. Неудивительно, эти ребята отличаются вздорным нравом, и будь они на Игре - тут бы и мокрого места не осталось. Мария постаралась выдать за естественное движение то, как она поежилась, представив, как вихрь перемалывает ее кости, и потом этот мешок несут в больничное крыло - с позором.
- С этим я собираюсь продержаться достаточно долго, пока такие, как ты, гробят друг дружку, - в тон своим мыслям ответила Грегорович. - Что с рукой? Зацепило?
Она не могла не заметить, что неизвестная немного неестественно держит руку. Если она пострадала от заклинания Марии, пусть и усиленного собственным, у Грегорович могут возникнуть неприятности. Не этого ли она добивалась? Да нет, совсем не в стиле Ножей, - тут же отогнала Мария эту мысль.

Видимо, эта девушка старше ее как минимум на курс - скорее всего на курс, потому что именно игравшие впервые в прошлом году сейчас ходят по крепости, как властители судеб, а студенты с седьмого по девятый держатся уже гораздо сдержанней.
Мария, откровенно говоря, вообще не видела смысла начинать так рано - большинство пятикурсников ложилось в снег еще до того, как успевали добежать до чернеющей невдалеке кромки леса, единственного, по общему мнению, шанса продержаться чуть дольше. Никто не использовал по-настоящему опасных заклинаний (было мнение, что магистры глушат таковые в пределах арены), но все-таки не сравнить уровень знаний пятнадцатилетних подростков и девятнадцатилетних, совершенно взрослых, по европейским меркам, магов. Правда, иногда они попадались именно на дурацких простеньких заклятьях, что, возможно, и было смыслом: не зазнаваться, не расслабляться, не выпускать из виду тех, кого ты мысленно уже не принял в расчет.
Мария скрестила руки на груди, в свою очередь убирая палочку. Она знала, что Ветвь Ножа не всегда побеждает в играх. Правда, как правило это случалось тогда, когда на старших курсах не было ни одного ее представителя - такое случалось, поскольку эти ребята вылетали из Дурмстранга, как спелый горох из стручка, потому что требования к ним были совершенно особые, и Мария даже не хотела знать, какие именно. Хотя по манере говорить и вот этим вот всем "планкам" и "на пределе возможностей" можно было сделать определенные выводы.
Если бы Мария не сталкивалась с представителями Ножей на некромедицине, она бы, честное слово, считала их просто-напросто непрошибаемыми големами, но у этих ребят, помимо всего прочего, были мозги. Да уж, таким как она - умным, но непробивным - остается только завидовать в сторонке. Действительно, как заметил профессор Меглин - странно видеть их вместе.
- Ну-ну, - только и буркнул профессор и, разворачиваясь, прочертил на нетронутом следу полукруг полой мантии. - Еще раз увижу вихрь вблизи других учеников - и ваши кураторы будут бегать ко мне и молить допустить вас, - через плечо бросил он, прежде чем гордо удалиться.
Мария закатила глаза.
- Никого не было, когда я начала, - буркнула она, когда решила, что Меглин уже слишком далеко, чтобы слышать ее слова. - Готова поспорить, он так бесится, потому что один из его учеников выбыл вчера из-за лавины, которую сам же и устроил. Ты же не серьезно? - раскосые глаза Марии изучающе скользнули по лицу собеседницы. - Насчет тандема. Я знаю о союзах. Но я думала, Ножи ни с кем их не заключают, - рискнула высказать свое мнение Грегорович.