Приток пациентов в отделении недугов от заклятий был большой и стабильный, только вот оставались в стационаре единицы. Пятьдесят процентов недужных дежурный целитель отправлял в аптеку за зельями, еще тридцати назначал терапию, и только двадцать процентов от общего числа нуждались в постоянном медицинском контроле, из которых половина, к сожалению, была достаточно тяжелой.
О том, что в отделении "тяжелый" пациент, Мария узнала, еще не дойдя до поста отделения. В больнице только и говорили, что о чудовищном нападении на школу, во время которого, по счастливой случайности, пострадали лишь несколько учеников. В данный момент в отделении наблюдались двое, но документы юноши уже готовили для выписки под наблюдение школьной медсестры, а вот его однокурснице повезло меньше.
Грегорович решила начать утренний обход с поступивших на выходных пациентов.
"Некроз внутренних органов неясной этиологии", - на ходу прочитала Мария в истории болезни, взятой с поста медсестры. В назначенном дежурным целителем лечении значились обычные для таких случаев регенеративные зелья и общая терапия.
Еще с порога палаты закралась мысль: что-то не так.
Регенеративные зелья купировали воздействие проклятия, не давая ему развернуться в полную силу - иногда их вообще было достаточно для того, чтобы пациент продержался, пока заклятие не сойдет на нет. Но девушка выглядела настолько плохо, что Мария мысленно отругала про себя дежурного. Нужно было вызвать ее еще вчера!
- Доброе утро, - поздоровалась Грегорович, заметив, что пациентка не спит и осознает ее присутствие в палате. - Я Мария, ваш целитель. Как самочувствие?
Вопрос был скорее риторическим, призванным удостовериться, что пациент не только пребывает в сознании, но и реагирует на окружающее - хотя в данном случае вообще просто в состоянии говорить.
Отложив карту на тумбочку, Мария поддернула полу лимонной мантии и села рядом с постелью на стул, невербально кастуя стандартную диагностическую связку.

Отредактировано Maria Gregorovitch (25 мая, 2017г. 13:50)

Воздух над девочкой едва уловимо замерцал, переливаясь цветами от темно-фиолетового с искрой, выспыхивающего алым и тут же растворяющегося в болотно-желтом, тающем в свою очередь в свете зимнего утра, пробивающегося сквозь занавешенное окно. Ох, нехорошо. Коротким движением палочки Мария смахнула гистограмму и оглянулась на тумбочку. Регенеративное, кровевосполняющее, обезболивающее зелья в темных флаконах аккуратно притулились у стенки. Мария глянула в карту. Следующий прием - через два часа. Либо обезболивающее не действует, либо не купирует симптомы полностью. Второе - хуже.
- Вашего друга сегодня выпишут. Больше никого не было, - Грегорович отвечала коротко, между взмахами палочки. - Сейчас должно стать немного легче, - полувопросительно добавила она.
По гистограмме было понятно, что регенеративное зелье не действует - возможно, разгоняя обменные процессы и заставляя клетки расти, оно перебивает действие обезболивающего безо всякой в данном случае пользы. Мария искуственно притормозила цитогенез, хотя полностью нейтрализовать действие зелье заклинанием было невозможно.
В карте не было опроса - возможно, вчера девочка была без сознания, поэтому Мария, щелкнув по кончику желтоватого гусиного пера, установила его над картой.
- Ты можешь назвать свое полное имя, дату и место рождения, факультет, курс? - еще одна формальность, все эти сведения уже были записаны в карте. - Хочешь пить? Здесь есть вода, - Грегорович приманила кувшин и плеснула немного в стакан. - И постарайся как можно подробнее вспомнить, что именно произошло. Может быть, ты даже слышала заклинание? Хотя бы отдельные звуки?
Надежды было мало - темная магия такого уровня - труднопроизносимые заклинания, а потому их зачастую практикуют невербально. Но шанс оставался шансом, и глупо было бы не воспользоваться им.

Перо заскрипело по бумаге, Мария, вернувшая гистограмму, скорее вглядывалась в нее, чем смотрела на пациентку или слушала то, что знала и так. Обычный вопрос тех, кто столкнулся с проклятием, она вовсе обошла молчанием - не всякий взрослый человек спокойно воспримет новость о том, что обычные методы, применяемые в подобных случаях, не действуют, а значит, ждет как минимум долгое и неприятное лечение, а как сказать такое ребенку? Обнадеживать же вразрез с прогнозом Мария не любила.
На этот раз свечение гистограммы было еще менее заметным - белым, только иногда меркнущим, словно редеющий туман. А здесь не так плохо, мозг не затронут, не считая вот этих миллисекундных угасаний в районе височной доли - но это может быть вызвано и банальным падением.
Целитель видела, что девочка старается изо всех сил, но ее описание, действительно, мало что сказало. И даже то, что она, возможно, даже смогла бы узнать нападавшего, мало дало бы Марии - разве что сделать запрос в местный правоохранительный департамент, Аврорат, за модус операнди преступника? Здесь вообще можно так сделать, в этой стране? Мария вдруг осознала, что хотя осенью она практически лицом к лицу столкнулась с теми, кто, похоже, держит в страхе всю магическую Британию, и теми, кто должен ее защитить, ничего толком не знает ни о тех, ни о других.
Рон - это, наверное, тот юноша, которого должны выписать, переключилась Мария на то, что говорит ее пациентка.
- Нет, - это можно было сказать определенно, хотя Грегорович еще не заглядывала в его личное дело. - Мы с вами сейчас закончим, и я займусь его выпиской, а потом все вам расскажу, - успокаивающе произнесла Мария, стирая вторую гистограмму. - Значит так, мисс Грейнджер, сейчас я вам расскажу, что мы будем делать, чтобы вы не гадали и не переживали по этому поводу, - как показывала практика, пациенты заметно успокаивались, когда им объясняли не только что целитель делает с ними, но и зачем - даже если он ни бельмеса при этом не понимает и колдомедик ничего не говорит касательно прогноза. - У вас поражена грудная клетка, сейчас она болит, потому что ткани под воздействием зелья непрерывно обновляются. Я немного уменьшила его действие, и мы в ближайший час понаблюдаем, распространится ли поражение либо локализуется. Это абсолютно не страшно, потому что для вас эти изменения будут даже незаметны. До сих пор нашей главной задачей было ваше состояние стабилизировать. Теперь первостепенная цель - определить тип проклятия. И только тогда начнем лечить. Сейчас я обойду других пациентов и через час вернусь к вам. Договорились?

Мария тронула перо, выжидающе покачивающееся над картой, и закрыла ее. Девочка либо слишком измучена, чтобы паниковать по-настоящему, либо относится к той редчайшей категории разумных пациентов, стойко сносящих свое незавидное положение. В любом случае, Мария была рада, что она сравнительно спокойна - иногда проклятые начинали вытворять совсем уж дикие вещи, например, раздирать свою плоть в попытках добраться до пораженного органа, или бросались на врачей - с кулаками или волшебными палочками, которые у пациентов обычно никто не забирал, что Грегорович лично считала большим просчетом местной системы безопасности.
На всякий случай Мария наложила на палату сигнальные чары, которые должны были оповестить ее об изменении состояния пациентки в худшую сторону. То, что она так иносказательно сообщали сейчас, по сути, значило, что она прекратила всяческую терапию и оставляет пациентку наедине с наложенными чарами. Увы, если проклятие не получается определить при первичной диагностике, в ход идет примитивное наблюдение.
Покинув палату, Мария отправилась на обход дальше. Парень, о котором беспокоилась ее тяжелая пациентка, был вполне цел - физически и ментально, если не считать того, что неизвестное (какой сюрприз!) заклинание заблокировало его магические способности. Юноша выглядел витающим где-то далеко, и первым его вопросом, разумеется, было состояние мисс Грейнджер.
Мария заверила молодого человека, что они сделают все, что в их силах, но его подруге придется еще на какое-то время остаться в больнице, в то время как его отправляют на попечение школьной медсестры. Эта новость также не вызвала у парня никаких эмоций, и Мария с грустью подумала о том, что здесь бы не помешала помощь специалиста по ментальной магии, занимающегося душевными травмами, но местные не разменивались на психологическую помощь подросткам - у них были дела поважнее, вроде пациентов, потерявших рассудок под пытками. Конечно, их проблемы не идут ни в какое сравнение с травмой мальчика-подростка, лишившегося способности колдовать, - саркастично подумала Мария, прежде чем поставить свою подпись в графе "выписка". В данном случае она выполняла указания заведующего отделением, и могла лишь в графу рекомендации быстро вписать все, что думала по этому случаю.
Поскольку постоянных пациентов в отделении было немного, а прием взял на себя дежурный по посту, Мария управилась за час, а заодно прояснила для себя момент, почему родители еще не осаждают двери отделения - оказывается, они погибли еще осенью, от действий тех же людей, которые ворвались в школу. Мария рискнула предположить, что это и послужило причиной того, что девочка полезла в драку - а рыжий, видимо, пытался защитить ее. У подростков, как правило, здравого смысла меньше, чем у леммингов, скачущих со скалы.
- Ну, вот и я, - Мария сняла чары и вызвала сравнительную гистограмму. - Хм, - вырвалось у нее, когда она увидела черные прожилки - очаг поражения находился за грудиной и медленно, но верно пожирал легкие, грозя перекинуться на другие органы - правый желудочек сердца опасно мерцал. - Значит так. Хорошая новость: проклятие распространяется медленно. Сейчас я поставлю блокаду, чтобы задержать его, а потом займемся легкими.
Мария легонько постучала палочкой по тыльной стороне левой руки, и из самого кончика вырвался тонкий, едва заметный луч, рассеивающийся в паре дюймов.
- Это не больно, может возникнуть чувство онемения, - предупредила Мария, приставляя палочку к подвздошной кости девушки и медленно поворачивая ее, направляя луч туда, где гистограмма показывала ей тревожное мерцание.
Это длилось всего минуту или две, затем Мария убрала палочку.
- Давайте теперь я помогу вам сесть в постели, - целитель подхватила девочку под руки и с неожиданной для своего хрупкого сложения силой приподняла ее, удобнее устроив подушку. - Держите, - из тумбочки она достала полотенце. - И сейчас мы с вами будем разговаривать. Дышать вам тяжело, говорить тоже, потому что в легких скопилось много всякой гадости. Выгонять ее магией довольно неприятно, так что через некоторое время вы просто хорошо откашляетесь сама, договорились?
Мария поправила растрепавшиеся волосы девочки, закинув их за спину и подоткнув - то, что начнет выходить из легких, когда начнет, будет иметь вид крайне неприятный, и лучше, если целиком останется на полотенце.
- Расскажите что-нибудь о школе, - предложила Мария, прекрасно понимая, что найти нейтральную тему в случае этой девочки - очень сложно. - Какой ваш любимый предмет?

Отредактировано Maria Gregorovitch (26 мая, 2017г. 18:39)

Марии никогда не приходило в голову, что можно беспокоиться о ком-нибудь больше, чем о себе. У нее никого не было, ни родных - старый Грегорович не в счет, он не собирался заменить ей отца и не скрывал этого, ни близких друзей, ни, откровенно говоря, желания переживать за других людей. Эмпатия - плохое чувство, если ты работаешь в отделе недугов от заклятий, где часто уже слишком поздно, так что Грегорович идеально подходила для выполняемой работы в эмоциональном плане. Что касается знаний - пока приходилось признать, что проклятие поставило ее в тупик. Это не было обычным заклятием разложения - девочка умерла бы уже через пару часов. Мария была уверена, что ни с чем подобным в этой больнице, а также медицинской литературе, имеющейся при больнице, она не сталкивалась раньше. Но два года практики - слишком малый срок, чтобы утверждать, что девочку поразило неизвестное проклятие. В четыре они соберутся на консилиум, и может, у нее к этому времени даже будет что сказать другим, более опытным целителям.
- Ваш друг пострадал от заклятия, блокировавшего его магические способности, - Мария не видела смысла скрывать диагноз; в конце концов, Грейнджер могла спросить и у дежурной целительницы. - Думаю, через несколько дней к вам можно будет пускать посетителей, - и здесь Грегорович не покривила душой, не уточнив правда, будет к тому времени школьница на простыне или под ней. О втором варианте, понятное дело, думать не хотелось, но проклятие было таким же скверным, как выглядело.
Взмахом палочки Мария очистила полотенце - быстро, но ее ноздрей все-таки успел коснуться тошнотворно-сладкий запах разложения. Нужно найти способ остановить процесс. Какое-то время можно восстанавливать ткани и вычищать гниющие, но рано или поздно возникнет иммунитет к зелью. Распространение. Сепсис. Смерть.
- Один год, на седьмом курсе, - Мария налила немного воды в стакан и подержала его - наверняка после такого приступа у девочки трясутся руки. - Я закончила Дурмстранг. У нас нет нумерологии в том виде, в котором ее преподают в Хогвартсе, - Мария поставила пустой стакан на тумбочку. - В переводе на английский я бы назвала этот предмет начертательной нумерологией. Мы изучали не просто теорию связи, мы строили эти связи, вычисляли векторы, приложения силы... Такой подход можно использовать при создании новых заклинаний в том числе. Наш преподаватель считал, что любое заклинание можно разложить на поток, направляющее и связующее... В общем, это были его теории, и не сказать, чтобы они мне давались, - призналась Мария. - А в Хогвартсе я не посещала нумерологию. Что вы сейчас проходите?
Главной ее целью было разговорить девочку, чтобы та хорошенько провентилировала легкие без помощи заклятий, которых и так на нее пришлось порядочно, но на самом деле поговорить о школе было в своем роде ностальгически-приятно.

Отредактировано Maria Gregorovitch (30 мая, 2017г. 21:21)

Ум, умноженный на выдержку, очень часто дает самоуверенность. В выдержке юной пациентки больше сомневаться не приходилось, а такой блеск в глазах на осунувшемся, измученном лице мог давать только тот внутренний огонь, который, подпитывая разум, давал как тягу к знаниям, так и чувство собственного превосходства над теми, в ком нет такой искры. Мария все больше склонялась к выводу, что эти дети, пострадавшие при нападении, почему-то решили, что смогут противостоять матерым убийцам, бежавшим из неприступной крепости, но озвучить это, даже намеком, значило бы невольно подтолкнуть девочку обратно к упадническому настрою, одному из главных врагов продуктивного лечения.
Мария знала мага, который сопротивлялся проклятию Мидаса сорок восемь часов - просто потому, что не отчаялся. Он смешил целительниц, горланил песни, и последними его словами было: "Если вздумаете воткнуть меня в фонтан, крошки, самое время достать его, пока я весь не озолотился!" Обычно от этого проклятия умирали менее чем за сутки. Оно было необратимо.
Но это проклятие, пусть пока и неизвестное, получилось купировать, приостановить, и Мария надеялась, что это даст ей фору.
Грегорович хмыкнула и покачала головой в ответ на вопрос Гермионы.
- А за более крупные ставят в угол голыми коленями на гречку. Но как-то выдалась голодная зима, и это наказание отменили, - пошутила ведьма.
На самом деле в Дурмстранге практиковали телесные наказания, но не сказать, чтобы сильно зверствовали. По крайней мере, Марии так казалось. По крайней мере, она считала, что те, кто подвергся им, заслужили.
- Это был девяносто первый год, - Мария вернулась в памяти назад, что не потребовало особого труда - свой седьмой курс она помнила так, словно только вчера встала из-за парты. - Действительно, - судя по возрасту, быстро подсчитала Грегорович, Гермиона была тогда на первом курсе. - Мы... вряд ли. Меня определили в Слизерин - там было место в дормитории... и надо же, что этот факультет впервые за много лет проиграл ваше соревнование именно тогда, когда я училась на нем, - усмехнулась Мария. - В Дурмстранге нет соревнований домов и ветвей - формально, конечно. Только персональные - конкурсы научных работ и Игра. Благодаря ей я и попала в Хогвартс.
Мария повторила манипуляцию с полотенцем. Почти весь гной вышел, когда плевральная полость очистится, можно будет ее санировать и попробовать пару заклинаний.
- Когда закончила школу, получила на руки два диплома. Решила попробовать, меня взяли, - просто ответила Мария.
На самом деле, конечно, все было немного сложнее. На самом деле Марии очень хотелось оказаться подальше от тех мест, что вырастили ее. Жаркий климат Грегорович не любила. Оставалась Англия - космополитичный Лондон, в который стекались все волшебники, которые по каким-либо причинам не хотели покидать континент.

Отредактировано Maria Gregorovitch (6 июня, 2017г. 20:09)

Мария вздернула подбородок в жесте, означающем понимание, и несколько раз мелко кивнула, как фарфоровый китайский болванчик, голова которого болтается на "шее" металлического штыря. Гарри Поттер. В прошлом году это имя снова было у всех на устах - в основном благодаря прессе, которую Грегорович, к слову, не читала, но дружба с Мальчиком-который-выжил (что за мания у англичан, выдумывать составные эвфемизмы?) могла быть внесена в диагноз, имеющий к проклятию непосредственное отношение в том смысле, что становилось все более понятно, как эти подростки оказались на пути Пожирателей. Интересно, самого Гарри Поттера до них просто не довезли, или он правда настолько крут, что не попал под заклинания? 
Мария знала, что он победил в Турнире Трех Волшебников - действе, по сравнению с которым их игра казалась просто разминкой. Ну, как победил. Там была какая-то темная история... в которую Мария не верила, откровенно говоря, до сих пор. Темный лорд возродился? Пфф. То, что мертво - мертво, если вы, конечно, не хотите получить инфери. Либо он каким-то образом избежал смерти и скрывался, копя силу и злость, либо... его заменил кто-то не менее амбициозный, который собрал вокруг старую гвардию. В том, что заключенным сбежать помогали извне, Грегорович была уверена, хотя не то чтобы специально задумывалась об этом.
- Разумеется, - Мария сделала для себя заметку послать сову. Она помнила профессора МакГонагалл, - такую забудешь! - и слабо представляла себе строгого декана Гриффиндора в роли опекуна. Хотя... опекун - не приемный родитель, возможно в таком, хм, бюрократическом смысле это и не выглядит странно. Взять хоть старого Грегоровича. Мария дернула уголком рта, отметая эту мысль.
- Не тянет больше кашлять? Нет? Хорошо, - Мария взмахнула палочкой, вызывая гистограмму, пульсирующее, но однородное свечение которой показало, что поверхность легких изъязвлена, но очищена от гноя. - Вот, - она на треть наполнила стакан водой и накапала в него обезболивающее из небольшого флакончика. На несколько мгновений ко дну протянулись пурпурные нити, прежде чем расползтись розоватой мутью, равномерно окрасив содержимое. - Это обезболивающее. Сильное. Вам может показаться, что гортань отекает и становится тяжело дышать, но на самом деле это просто потеря чувствительности, так что главное - не паникуйте, дышите ровно, через рот. Через минуту привыкните. Ложитесь на бок и постарайтесь поспать.
Мария передала стакан пациентке.
Дождавшись, когда зелье подействует, Грегорович произнесла санирующее заклинание, которое, не будь у нее обезболивающего, можно было бы сравнить разве что с кипящей смолой, щедро выплеснутой в рану, и, размышляя, легонько постучала кривой палочкой о костяшки пальцев левой руки.
Симптомы очень походили на latera sapra, которое можно было легко спутать с rancens viscus - вот только гистограмма ясно показывала, что начало процессу положили легкие. Марии не хотелось рисковать и ждать, чтобы понять, перекинется ли поражение на другие органы, поэтому она - хуже не будет - применила retardo putredinem, припечатала praetectio на случай, если пока она роется в справочниках, проклятие вздумает рецидивировать и на этом закончила сеанс терапии. Никаких регенерирующих - это только спровоцирует образование гноя. Если она права, уже к вечеру девушке станет лучше.
А на случай, если нет, Мария и собиралась перевернуть всю справочную литературу отдела.
- Я вернусь через несколько часов. Если почувствуете себя хуже, вызывайте целителя, - напутствовала девушку Грегорович и вышла из палаты.
По крайней мере пару часов роздыха у нее есть, пока боль не вернется - а она вернется, даже если дело пойдет на поправку, но и то хорошо.

В силу своего увечья, Мария бегала редко, но если уже делала это, то двигалась с неумолимостью брошенного камня, который скорее зашибет встреченное препятствие, нежели отклонится от курса. Итак, Мария бежала. Пара часов в архиве ровным счетом ничего не дала ей - ничего похожего ранее зафиксировано в Мунго не было. Конечно, Мунго - не весь мир, но Мария начала подозревать, что проклятье - своеобразная "фишка" пожирателя. И если это его личная придумка, хуже просто быть не могло - у нее нет времени, чтобы сочинять контр-заклятие, к тому же, британское законодательство запрещало опыты над пациентами.
В отделении недугов от заклятий невозможно было аппарировать - пациенты попадались разные; так что здесь ей не придется винить себя за то, что не успела вовремя. Хотя вовремя в данном случае - понятие не то что не растяжимое, а сжатое в мгновение, в течение которого она взмахнула палочкой, переводя пациентку в состояние "живой смерти" - замедления всех жизненных ритмов. Судя по посиневшим губам, несмотря на ее блок, проклятие запустило свои когти в сердце. Ай-ай, как плохо.
И магическая диагностика несла неутешительные результаты. Конечно, она может продержать девочку в искусственной коме, если учитывать коэффициент распространения, около суток, но в таком случае, даже если обойти проклятие, не факт, что она восстановится - и лично Грегорович считала, что лучше позволить человеку умереть, чем превращать его в овощ.
- Идите, - почти рявкнула Мария на вызвавшую ее медсестру, которая все еще топталась в дверях.
Нужно успокоиться и подумать.
Все возможное они уже перепробовали. Значит, остается невозможное. Мария задумчиво смерила восковое лицо школьницы взглядом. Конечно, в случае, если она умрет, скрыть это будет сложно. Но если есть шанс, что не умрет, значит, стоит попытаться.
Достав из воздуха пергамент и перо, Мария придвинула стул к тумбочке и погрузилась в расчеты.

Дело уже близилось к утру, когда она со всем закончила. Заклятие, которое она вплела в руны, поддавалось незначительной корректировке, но Мария надеялась, что ее не потребуется. Оно не избавит девочку от проклятия, но запрет его внутри, не давая распространиться - если, конечно, цепь не будет сломана. Ну, в принципе, если она будет сломана, девушка все равно не выживет - с проломленным черепом не живут.
Целительница автоматически пробормотала заклинания, заживляющие небольшой надрез за ухом. Если ей повезет, даже сама пациентка не заметит его. Конечно, если девушка все-таки умрет, ей мало не покажется.
- Поэтому давай-ка ты не умирай, - пробормотала Мария, невербально скастовав эннервейт.
Если она все сделала правильно, пациентка будет чувствовать себя так же, как утром после процедур - онемение, почти без боли. Ритм сердца, когда кома спала, не подскочил, и уже одно это вселяло некоторую уверенность.
- Как вы себя чувствуете? - поинтересовалась Мария, видя, что девушка уже достаточно пришла в себя, чтобы реагировать на окружающий мир.

Не нужно было вызывать проекцию, чтобы видеть: сработало, блок держится, состояние, конечно, оставляет пока желать лучшего, но без воздействия пожирающего ткани проклятия дело должно пойти на поправку. Медленнее, чем это было бы, будь проклятие снято, а не заблокировано - нельзя давать девочке сильнодействующие заживляющие зелья, они могут изменить структуру борозд руны, и кто знает, не окажется ли это фатально?
Рано было выдыхать с облегчением, но Мария все же немного расслабилась. Первый этап пройден, сейчас нужно решить, что и как именно она может рассказать мисс Грейнджер - так, чтобы и успокоить, и предупредить о возможных последствиях, и обнадежить, и убедить быть осторожной, а главное - так, чтобы у нее не возникло желания болтать о своем чудесном спасении и она не потеряла работу.
Наблюдая за тем, как девушка пьет, Мария думала обо всем этом, взвешивала свой ответ, крутила его так и эдак, и наконец, когда Гермиона задала очень правильный наводящий вопрос, заговорила.
- Проклятие не снято, но заблокировано вполне надежно и не должно вас беспокоить. Это не вполне контрзаклятие, скорее печать. Чтобы не повредить ее, вам в дальнейшем следует быть осторожнее с приемом зелий, воздействующих на кости... я все запишу в карту, - перо и правда уже строчило, повинуясь взмаху волшебной палочки.
Что-то ведь ей следовало записать в истории болезни - а полуправда это почти та же правда, а главное, проверить ее очень сложно. Не невозможно, нет, глубокая диагностика, особенно если знаешь, что искать, выявит печать... но кто сейчас будет заниматься глубокой диагностикой, когда девочка явно пошла на поправку.
- Конечно, еще как минимум несколько дней вы будете здесь, под наблюдением, - продолжила Мария. - И если все будет в порядке, вскоре сможете вернуться в школу. Думаю, посетителей к вам можно будет пускать завтра-послезавтра, - предвидя следующий вопрос, добавила Грегорович. - Я свяжусь с вашим опекуном. Если вам что-то понадобится - зовите дежурного целителя.
Мария взяла с тумбочки заполненную карту и помедлила у постели - вдруг девочка захочет еще что-нибудь спросить.