Это было чуть ли не самое познавательное утро в жизни Энгуса начиная с того, когда он первый раз проснулся в слизеринской спальне и обнаружил, что следующие годы проведет в компании зажравшихся ублюдков, вытерших его мантией сажу с камина, потому что им захотелось считать ее тряпкой и что декана почему-то очень удивляет, что взамен он надел чужую.
Словом, Энгус почему-то никак не ждал, что двойным агентом окажется кто-то из его знакомых в аврорате. Даже если шапочных знакомых. Но это был Вейлин Арн. Переваривая такие новости, Энгус сделал небольшой круг по кабинету, пока Уильямсон выдавал инструкции, но когда обратились к нему, остановился.
- Доброе, мистер Арн.
Считается, что в таких случаях весьма уместно выразить человеку свое недовольство и порицание, хотя Энгус сейчас мог найти для этого только немного недоумения. Даже если он считал некоторых авроров удивительными засранцами и никогда не думал, что профессиональную принадлежность можно приравнивать к алиби, недоумение не проходило. Слишком много аврората в одно утро.
Впрочем, они еще не дошли до подробностей заказного убийства, так что был шанс донести до Арна свое осуждение прямо в процессе легилименции. Говорят, это особенно неприятно.
- Сядьте, - сказал он. - И не нервничайте. Это не больно.
Энгус тоже уселся, на стол Уильямсона, и задумчиво побарабанил по столешнице.
- Для начала расскажите мне про обеты, которые давали, помимо стандартных для Министерства. У вас они наверняка есть, и мне бы не хотелось их затронуть по неведению. Если можете намекнуть на тему - намекните.
Обычно обет не подразумевает запрета говорить о том, что дал обет. Хотя если бы Энгус заключал с кем-то магический контракт, он бы что-то подобное предпринял просто для разнообразия.
- Мне надо будет посмотреть и другие ваши воспоминания, чтобы хорошо себе представлять, - Энгус сделал неопределенное движение, - вашу манеру видеть мир. Чтобы воспоминание, которое заменит вам сами-знаете-что, было неотличимо от всех остальных. Вам лучше не сопротивляться, даже если я увижу что-то, что вы предпочли бы скрыть. Во-первых, это бесполезно, во-вторых, может быть травматично и приведет к тому, что другой легилимент это заметит, в-третьих, вы все равно скоро забудете об этом неловком моменте. Впрочем, я все равно использую что-то успокоительное, чтобы не рисковать. И наконец. Если вы уже подвергались легилименции у Пожирателей, поделитесь впечатлениями, какие смогли составить об их манере использовать менталику.

Арн не нарывался, и это было очень благоразумно с его стороны. Вздумай он нарываться, Энгус утратил бы то подобие душевного равновесия, с которым настраивался на долгую тонкую работу. Техники ментальной магии позволяли, конечно, разобраться не только с чужими эмоциями, но и со своими, но работать с ними было все равно, что работать в перчатках. Не то.
Энгус растер ладони, вынул палочку и использовал успокаивающие чары - более слабые, чем собирался, поскольку Арн перестал нервничать так заметно.
- Хорошо, - сказал он. - Смотрите мне в глаза и постарайтесь ни о чем не думать.
Он уже догадывался, о каком убийстве шла речь, но должен был проверить. Спасибо Уильямсону за гребаную паранойю, он только дал повод шерстить память Арна поглубже. И все в выигрыше: один ничего не сказал, второй узнал даже больше, чем первый мог бы сообщить.
Память Арна похожа на записную книжку, исписанную фрагментарно там и сям. Энгус просматривает, стараясь не примять ни листка, пока не находит дату: 10 февраля. Со страницы на него смотрит Амбридж, смотрит Арн, смотрит котёнок с тарелки, один Уизли разлегся и никуда не смотрит. Дозировка маггловского лекарства записана на полях.
Энгус быстро перелистывает. Он должен знать, Скримджер ли разменял одну мерзкую женщину на прикрытие своего коварного плана. Или это сделал Уильямсон. Это, пожалуй, самое главное, что он сейчас должен знать, чтобы понять, насколько далеко зашло. Он не любил Долорес. Да что там, никто не любил Долорес. Как её вообще можно было любить, упаси господи. Просто надо было понять, считается ли уже, что не только Пожирателям можно маскировки ради убить человека, которого никто не любит.
То, что он искал, было на следующей странице. Скримджер и Уильямсон без воодушевления журили Арна за то, что убивать нехорошо. Энгус проверил, не была ли уже подтерта эта страница, но она не была.
Хорошо. Назад. Квартира Арна, Лестрейнджи - от таких гостей хорошо помогает потолок, падающий на голову, аврор что, не мог додуматься? Или не хотел? Ещё дальше. Скримджер, Уильямсон, обет с действительно странной формулировкой. Так что, вы говорите, сообщалось под веритасерумом?
Ту страницу Энгус прочёл очень внимательно, два раза. Закончив, он разорвал контакт и снова прошелся по комнате, постоял у Арна за спиной, зачем-то его рассматривая. Если до момента с убийством Амбридж он не испытывал ничего особенного - трудно с ходу переключиться на ненависть к человеку, о котором тебе нечто сообщили, проще не поверить, - то теперь не испытывал ничего вообще, даже прежней автоматической доброжелательности по отношению к знакомому. Искренность намерений Арна не сотрудничать с ПС не вызывала сомнений и не оправдывала методов. Ставить себя на его место не хотелось, озвучивать свою позицию тоже. Лезть в чужое сознание с осуждением наперевес было категорически нельзя, если он хотел, чтобы этот человек ушёл отсюда сам и успешно функционировал дальше.
Энгус вернулся на стол Уильямсона.
- Мистер Арн. С вами обсуждали объём и содержание воспоминаний, которые предстоит стереть? Со мной обсуждали один эпизод, но в результате я вижу, что стирать нужно по меньшей мере два: ваши разговоры со Скримджером после убийства Амбридж и до. Уточняю: я сотру вам память о том, что вы дали Непреложный обет. Это несёт определенный риск.
Спрашивать Арна, как ему поступить, он не собирался. Работа с менталикой подразумевает власть над тем, что по важности сопоставимо с физическим существованием. Энгус любил эту власть. Он делился ею, только если этого хотел. Сейчас не хотел, сейчас он просто информировал.
- С окончания нашего сеанса до начала нового вы не будете помнить о договорённости со Скримджером. Вы будете думать, что Пожиратели вышли на вас, вы будете бояться Азкабана и так далее. Вы это уже проходили. Потом мы найдем вас, и вы вспомните. В дальнейшем я попробую найти другой способ обезопасить эту информацию, не заставляя вас бесконечно забывать и вспоминать. Пока этого способа нет. Ваш обет не подразумевает, что вы обязаны исполнять его исключительно в здравом уме и твёрдой памяти, и частично он уже выполнен. Если вы не примете нового решения сотрудничать с Пожирателями по доброй воле, а не под давлением, вы его не нарушите.
Я так думаю.
Энгус помолчал, позволяя Арну осмыслить и самостоятельно прийти к мнению, что расхаживая с воспоминанием об обете, он рискует ещё больше. Затем деловито осведомился:
- Вы готовы?

Покорность Арна оставляла столько места для злоупотреблений, что прямо-таки вводила во искушение. Вернее, даже не сама покорность, а то ощущение безысходности, которое лишает воли к сопротивлению более успешно, чем некоторые ментальные техники. Легчайшая версия того, что чувствуют заключенные в Азкабане. Вопрос в том, что Арн стал бы делать, будь у него другой выход, но Министерство, сделало все, чтобы этот вопрос не попал в повестку дня, другие выходы были отрезаны.
- Хорошо.
Он вынул из кармана склянку, в которой отлично разместились бы воспоминания. Когда и как такие склянки самозарождались у него в карманах, было неочевидно и неинтересно.
- Я сохраню ваши воспоминания, чтобы потом не пришлось слишком долго объяснять вам, в чем дело. Они будут в надежном месте. Смотрите мне в глаза.
Энгус ещё не придумал, в каком, но фантазия редко подводила его в этом отношении. Он коснулся палочкой виска Арна, нашёл первое воспоминание и потянул наружу, наблюдая, как в чужом сознании оно бледнеет и теряет четкость. На этот раз он просматривал все внимательно, не упуская деталей. Постепенно разглаживались эмоции, уходило ощущение важности момента, оставался лишь карандашный набросок того, как двое встают на колени, а третий скрепляет договор. Энгус забрал воспоминание и аккуратно поместил в склянку, которую пока что зажал пальцем, и посмотрел на свет. Серебристая нить не лохматилась, не скручивалась в узлы и, кажется, не была оборвана слишком грубо ни в начале, ни в конце. Энгус чуть заметно улыбнулся - быть довольным своей работой можно при любых обстоятельствах - и сосредоточился на следующем воспоминании.
Но в этот раз, при внимательном просмотре, нечто зацепило его внимание. Итон. Повсюду-то Итон. Энгус приостановил работу позволил этой ниточке увести его на день назад. Что Арн должен был способствовать обмену, он уже знал, и трогать это воспоминание было нельзя: Пожирателей изрядно удивило бы, что посредник ничего не помнит. Но с учетом отношений между Итон и Скримджером могло потребоваться сгладить детали.
Детали были. Упоминание Непреложного обета в том разговоре оборачивается насмешкой над Итон, моменты жалости к ней - тоже. Вот так, мистер Арн. Вы не были добры даже в том ограниченном объеме. Вас просто бесила эта сука, вы просто делали свою работу. Так-то лучше.
Он недолго размышляет, не припрятать ли угрозы в адрес дочери Арна, но оставляет как есть. Если угроза пустая, она ничего не значит, если не пустая - надо копаться в памяти дальше и править уже слишком много, иначе кто-то спросит себя: почему Итон не использовала все варианты давления. Слишком сложно для легилиментов-Пожирателей? Как знать.
Он вновь вернулся ко второму воспоминанию, отправил в склянку и его, закупорил. Дальше творческая часть. Сколько-то оставшихся в памяти Арна следов предстояло скрыть под картинами рутинных действий, даже не фальшивых - просто позаимствованных из одного дня и воссозданных в другом. Арна не конвоировали к Скримджеру в первый раз, нет, его вызвали к Итон, и Итон наорала на него из-за какого-то отчета, про который он даже не помнил, дело было несколько месяцев назад. Итон умела орать, весь день он возвращался мыслями к этому моменту, и у него портилось настроение. Если бы не прямой приказ, мистер Арн, хрен бы вы содействовали ее спасению, но что же было делать.
Дальше. 11 февраля. Скримджер и Уильямсон расспрашивают об Итон. А что вы можете им сказать, мистер Арн? Только что она вела себя как ненормальная, что ее пришлось связать. Что она могла испортить всю операцию. Что вы, разумеется, оказали ей медицинскую помощь. Они упоминают убийство Амбридж только между собой. У них есть какая-то версия, но она не о вас. Убийство было слишком маггловским, как жаль, что они догадались провести вскрытие... У вас слишком много работы. Из-за этих идиотских разговоров об Итон вы упустили момент заглянуть в архив и убедиться, что все старые концы надежно спрятаны. Пришлось оставаться в здании. Вы не могли рисковать, вы не хотите в Азкабан. А с утра была все та же рутина. Вас не трогали, потому что все слишком заняты делом Амбридж, и вы старались не бросаться в глаза. И вам удавалось.

Энгус слегка отстранился, словно мог посмотреть на дело рук своих со стороны. Если все прошло гладко, сейчас вынужденный пособник Пожирателей Вейлин Арн обнаружит себя в кабинете руководства, осознает, что не понимает происходящего, но наверняка попытается выкрутиться из лап Министерства. Может быть забавно. Энгус мягко разорвал контакт, оставив Арна в полусонном оцепенении, поудобнее уселся на столе Уильямсона и закинул ногу на ногу. Громко щелкнул пальцами.
- Мистер Арн! Вы хорошо себя чувствуете?

Отредактировано Aengus O'Reilly (21 марта, 2017г. 11:51)

Реакция Арна была не мгновенной, что тоже вызвало бы подозрения, - но быстрой. Энгус склонил голову набок, выжидая. Все, что он видел, казалось естественным: первая сонливость, растерянность, попытки сориентироваться, севший голос. Ложные воспоминания с запасом перекрыли свежие - о разговоре, который происходил между ними в последние минуты, - и можно было рассчитывать, что еще какое-то время настоящая картина не проявится. Нескольких минут должно было хватить. Вряд ли Арну сильно повредило бы осознание противоречия, но Энгусу не хотелось бы пропустить момент и позволить ему размышлять об этом слишком долго. Он просто хотел посмотреть, как ведет себя новая версия Арна, та, которая еще не в курсе, что договор с Министерством был заключен. Как среагирует на угрозу, может ли владеть собой. Не рассыплются ли все построения при первом же стрессе, нормально ли память оперирует новыми данными, выдерживает ли вообще психика эту перезагрузку. А если нет, придется срочно возвращать все как было.
- Произошло? - переспросил он. - Ну конечно. Вам надо было наконец проверить ментальные блоки после обмена Итон, но что-то пошло не так. Уильямсон кричит, что мои люди напортачили, но в это, извините, я не могу поверить. При стандартной процедуре... Если бы это было простой ошибкой, вы бы так не уснули.
Энгус смотрел аврору в глаза, пока не переходя к настоящему контакту, лишь оставляя за собой возможность сделать это в любую секунду.
- Словом, если вы не возражаете, я сам взгляну. Уильямсон не возражает, - он обвел рукой кабинет
Судя по взгляду Арна на стол, несообразность ситуации уже бросалась ему в глаза. Энгус тоже посмотрел на стол, словно ничего более естественного не мог себе вообразить, и снова на Арна. Интересно, в какой момент он хватится палочки.
- Почему вы так смотрите? Вам снова нехорошо?
Есть контакт. На этот раз Энгус не касается никаких воспоминаний, только наблюдает то, что происходит в голове Арна здесь и сейчас.

Энгус слегка сощурился, вглядываясь в Арна, слегка наклонился к нему, слегка приподнял брови.
- Вы даже не помните, как?
На лице аврора отражался мучительный поиск ответа, который сошел бы за правдивый. Отражался неявно, но Энгус вглядывался куда пристальнее, чем обычно смотрят в жизни. Даже если он неверно читал эмоции, главное - все это время лицо оставалось осмысленным и не менялось слишком резко, как если бы мысли бесконтрольно переключались. Хорошо.
Возражения и поиск палочки последовали одновременно. Энгус приподнял брови еще чуть выше.
- Вы собираетесь обороняться от штатного ментальщика, что ли?
Ни при внешнем наблюдении, ни в сознании Арна он не видел ни одного тревожного признака и, вероятно, уже мог бы прервать проверку. Если б не помнил, что отправляет к Пожирателям человека, которого лишил воспоминаний об обете. Нарушать обет не сотрудничать с ними - нехорошо. Не удостовериться, что модификация памяти хотя бы не стопроцентно гарантирует смерть - тоже не очень правильно. Энгус принимал это решение единолично, так что сбрасывать ответственность было не на кого.
В памяти Арна было предостаточно образов, говорящих о Пожирателях. Мрачные, зловещие, в чем-то притягательные, в чем-то отталкивающие. Примерить на себя одну из этих масок оказалось легко.
Энгус соскочил со стола, приблизился к Арну, не позволяя ему отвести взгляд, медленно наклонился вперед, чтобы стал слышен самый тихий шепот.
- Если бы все было в порядке, гребаный тугодум, блок от штатных проверок не сработал бы. Знаешь, что Лестрейнджи сделают со мной, если ты облажаешься? А знаешь, что с тобой? Сядь!
Он снова выпрямился, не разрывая контакта, указал палочкой на стул.

Отредактировано Aengus O'Reilly (22 марта, 2017г. 21:19)

Эксперименты с сознанием всегда казались Энгусу увлекательнейшим занятием. Не те эксперименты, которые ставят над собой любители специальных веществ, нет - чистое наблюдение, чтение того, что могло бы стать неплохой книгой, но не станет. Эта книга пишет себя сама. Из Арна, честное слово, вышел бы неплохой нуар.
Только жаль, что эксперименты слишком опасны, чтоб проводить их свободно. Жаль, что нет и не будет тренировочного сознания, которое невозможно непоправимо повредить. Магглы не первый год говорили про искусственный интеллект, но это все не то, это не про эмоции, не про жизнь, которая там, в глубине.
Чёрт возьми, как же ему нравилось все это сейчас видеть. Даже если это снова была безысходность и обречённые попытки выплыть на глубине в четыре фута. Там, во внутренней реальности, это была бездна, и человек пытался не упасть в неё.
Энгус неохотно оторвался от созерцания, сосредоточился на земных вещах, отметил, что обет в относительной безопасности. Никакой радости от узнавания соратника в борьбе за благородное дело Волдеморта, никакого облегчения. Арн пытался сбежать и от Пожирателей тоже. Ему следовало сделать это раньше и он мог быть в безопасности. Даже если не упускать из виду судьбу Каркарова - в большей безопасности, чем сейчас. Энгус почувствовал нечто вроде сочувствия к этим попыткам отбиться сразу от двух превосходящих противников.
И быстро забыл об этом, когда Арн ткнул его носом в ошибку. В самую идиотскую ошибку, которую только можно было допустить в этой ситуации. Даже поставить Арну на лоб печать "скорректировано" с личной подписью было не так глупо.
Feisigh do thoin fein. Как можно было так промахнуться с датами.
- Ничего не произошло, мистер Арн, - сообщил Энгус. - Все в порядке.
Еще порция успокаивающих чар, на этот раз посильнее, и сверху Immobulus для подстраховки. Он снова уселся на стол, положил палочку рядом и потер виски, чтобы отвлечься от мыслей, что чуть все не провалил. Ведь не провалил же, а перепроверил. И перепроверит еще раз, на этот раз с момента нападения на Хогвартс и до конца. И тот факт, что Арн не вспомнит про эту ошибку, а кроме него никто не знает, немного успокаивал.
Он посидел еще немного, думая о чем угодно, кроме долбаного аврората и долбаных авроров, затем растер ладони и вернулся к Арну.
- Давайте-ка сделаем, чтобы все было "так".
Фальшивое воспоминание выскользнуло из памяти аврора легко, Энгус уничтожил его тут же, тщательно убрал оставленные им следы, чтобы снова остался только бледный набросок подлинной картины. Вместо встречи с Итон пусть будет встреча с Уильямсоном. Энгус мог бы подделать встречу почти с кем угодно из аврората, но только Уильямсону можно было объяснить, почему он должен будет делать вид, что так все и обстояло.
7 числа все уже не так стояли на ушах, как 5-го или 6-го, но было все равно не по себе. Вы, мистер Арн, знали, что в руках у Министерства Макнейр. И вы снова ничего не могли сделать, ни помешать его допросу, ни бежать, вызвав подозрения. Когда Уильямсон послал за вами, вы были уверены, что это конец, и это был почти конец. Макнейр сдал вас. Хотя на самом деле вас оказалось не так легко сдать, потому что вы были готовы. Уильямсон задавал вопросы, но у вас были ответы. Вы честно вели записи. Пусть вам снова дадут изучить архив, и вы ответите на все вопросы по делам. Пусть вам предъявят более конкретные обвинения в подкупе, потому что вы даже не знаете, что сейчас сказать, весь аврорат знает, что вы никогда не купались в деньгах. Конечно, вам не полностью поверили. Вы знали, что вопросы будут продолжаться, но не сегодня, сегодня у Уильямсона было слишком много дел, а ваша уверенность посеяла в нем сомнения, и вы остались в двойственном положении - на свободе, но под подозрением. Через пару дней вы сказали об этом Лестрейнджам и стали надеяться, что если подтвердите свою лояльность, они вас защитят.
Энгус убедился, что новое воспоминание ложится гладко, не выбивается из общей картины. Теперь ему и самому нравилось гораздо больше. Он немного подправил память о последних минутах. Итак, мистер Арн, вы только что обнаруживаете, что Пожиратели охамели настолько, что один из них достает вас даже в кабинете главы аврората. Хотите поговорить об этом? Уже без Иммобулюса, конечно.
- Макнейр больше ничего не скажет, - не отходя от Арна, он снова перешел на шепот. - Но ты еще под подозрением. За тобой была слежка? Странные намеки или умолчания? Несостыковки в памяти, будто работал ментальщик? Говори быстро, у нас мало времени.

Отредактировано Aengus O'Reilly (23 марта, 2017г. 13:08)