Без перестраховки в форме кошачьего нюха и чутья было не столько боязно, сколько непривычно. Минерва и не помнила, когда последний раз, отправляясь в малознакомое место или на встречу с человеком, которому не следовало бездумно доверяться, не обследовала территорию в своей анимагической форме. Теперь это удобство и удовольствие было под запретом, но МакГонагалл, само собой, всё равно нашла способ убедиться, что нейтральная территория таковой и является, а мистер Лестрейндж настроен на диалог, но не на агрессивные выпады. В этом ей помог один из домовиков фамильного поместья, который, пожалуй, даже лучше любой кошки мог осмотреться, не привлекая к себе никакого внимания. Лишь убедившись в том, что в окрестностях нет посторонних, а дом окружён исключительно стандартными щитовыми и предупреждающими чарами, Минерва вышла из-за поворота, куда аппарировала, и направилась к дому.
Непривычным казалось то, что на пороге дома Яэль её встречала не сама мисс Гамп, а Рабастан, пусть даже это и было очевидно, учитывая договорённость. И всё же было в этом что-то противоестественное, но одновременно с тем закономерное, как будто бы даже гармоничное, да и сам Лестрейндж, как показалось Минерве, чувствовал себя куда увереннее, чем в прошлый раз, когда они оба оказались под этой крышей.
– Мистер Лестрейндж, – вежливой улыбкой и коротким наклоном головы приветствовала Минерва, поднимаясь по ступеням. – Рада вас видеть, хоть и надеялась, что эта встреча случится раньше.
Послание для Рабастана она передала через Яэль ещё неделю назад, и то, что Лестрейндж не воспользовался приглашением к диалогу раньше, хотя это было в его интересах, могло указывать на непростую ситуацию, в которой он оказался после заявления Скримджера. Наверняка появление живого и невредимого Руфуса навело шороху в рядах Пожирателей, так что впору было радоваться уже тому, что эта встреча вообще состоялась.
Поравнявшись с Рабастаном, МакГонагалл замедлила шаг, ожидая его следующих действий. Любопытно было понять, как себя чувствовал Лестрейндж под этой крышей, так ли уж нейтрально, как то было заявлено.

– Если бы мне не удалось прийти к какому-то согласию с мистером Скримджером, я бы не просила о встрече ещё несколько дней назад, а продолжала попытки, – чуть пожала плечами Минерва. Рабастан, должно быть, успел позабыть, насколько упорной, если не упрямой в достижении поставленной цели могла быть его давняя преподавательница. – От чая не откажусь, благодарю.
Не менее любопытно, чем наблюдение за поведением Лестрейнджа в чужом (чужом ли?) доме, было наблюдение за тем, как он справится с маггловской плитой, чтобы поставить чайник. Конечно, всегда можно было использовать соответствующие заклинания, но это, в свою очередь, обращало к наблюдению за тем, как именно Рабастан извлечёт волшебную палочку, как поведёт себя по отношению к Минерве в этот момент. Сплошные наблюдения, как ни погляди.
– Надо сказать, ваши... соратники сделали всё возможное, чтобы усложнить мне и без того непростую задачу, – усаживаясь за стол, проговорила Минерва. – Обмен главы Аврората на Министра, его убийство, убийство Долорес Амбридж.
Покачав головой, МакГонагалл выдохнула и вместе с этим слегка улыбнулась, смягчая произнесённое и одновременно вспоминая, что в прошлый раз при такой вот беседе за этим же столом её волшебная палочка была убрана на подоконник. Сегодня всё складывалось иначе, очень многое зависело от данного разговора, так что Минерва не собиралась как-то уколоть Рабастана, всего лишь очерчивая реальные условия и обстоятельства, которые приходилось учитывать.
– Тем не менее, да, мне удалось убедить Министра в разумности заключения соглашения с вами на определённых условиях с обеих сторон. По большей части – тех же, что мы уже обсуждали с вами, – о том, что их с Руфусом диалог больше походил на игру "кто кого переупрямит", Минерва умолчала. – Однако договорённость эта – тема весьма непростая и требующая уточнения множества нюансов, согласования огромного числа деталей и заключения определённых магических клятв обеими сторонами. И если каждую мелочь утрясать методом перебрасывания немолодой ведьмы от вас к Скримджеру и обратно, это не только отнимет массу слишком ценного времени, но и, боюсь, в конечном итоге приведёт к тому, что я сама зааважу вас обоих просто от усталости и нервов. Я это к тому, мистер Лестрейндж, что вам с Министром необходимо встретиться. На нейтральной для вас обоих территории и обязательно в моём присутствии... иначе, боюсь, вы оба так договоритесь, что мысли о смертоубийстве придут мне в голову ещё быстрее.

"Во время убийства", – мысленно ответила МакГонагалл, но, разумеется, вслух этого и так не произнесла. Пока что Пожирателям было известно лишь то, что Скримджер нашёл некий способ не умереть от Авады, и Минерва не собиралась давать комментарии, которые сократили бы список вариантов, к которым мог прибегнуть Руфус. Вряд ли, конечно, Рабастан тут же побежал бы отчитываться или даже вовсе нашёл способ донести эту информацию, никак не выдав свою связь с врагом, но всё равно чужая тайна требовала особого отношения. Поэтому Минерва просто улыбнулась чуть шире и взглянула на Лестрейнджа над стёклами очков совсем по-кошачьи.
– Ни одно из событий последней недели не изменило мнение господина Министра, а если бы так случилось, я бы вновь нашла способ его переубедить, – ответила она без излишней конкретики, но достаточно твёрдо, чтобы у Рабастана не осталось сомнений. – Забавно, но вы только что, перечисляя выгоды Министерства, повторили то, что сказала Скримджеру я. Помимо прочего.
Если свой разговор с Руфусом Лестрейндж пытался вести в таких же скупых выражениях, понятно, почему Министр категорически отказался. Впрочем, нет. Скупо или богато, но, наверное, Рабастан не произнёс чего-то, что всё-таки заставило сдвинуть с места скримджерову категоричность, ведь получилось же у Минервы, хоть она толком и не знала, в какой момент твёрдое "нет" начало превращаться хотя бы в смутное "я подумаю об этом". Главное, что это случилось.
– И Рудольфуса, и его супругу тоже, – на всякий случай подтвердила МакГонагалл. – Разумеется, с условием оговорённого ранее Империо, а также тех самых нюансов, которые нам следует обсудить. И вот тут уже затрагивается сфера интересов не только Министерства, но и вших, мистер Лестрейндж. С одной стороны, Министр был бы готов согласиться отпустить вас троих при условии удержания Империо, на которое готовы и вы сами. С другой, это заклинание достаточно сложное, его непросто удерживать постоянно сразу на двух сильных волшебниках, а эффект может со временем ослабевать. И здесь основная сложность: как сделать так, чтобы у Министерства не было причин опасаться за жизни ни в чём не повинных людей, которые попадутся под руку вашему брату и его жене, если заклинание ослабнет, и вместе с тем – чтобы у вас не было причин вновь совершать преступление, защищая свою семью, если их действия привлекут вполне понятное внимание блюстителей правопорядка. Найти решение важно и для Министра, и для вас, это общий интерес, поэтому я надеюсь, что вы оба будете помнить об этом, когда встреча состоится.
Кое-какие мысли у них с Руфусом уже были, но они предпочли пока что не прорабатывать идею совсем уж детально, чтобы сначала убедиться в готовности Рабастана хотя бы рассмотреть ту или иную возможность.
– Мистер Скримджер готов к этому обсуждению в ближайшее время. Мой план таков: я встречу его в означенном месте и перенесу на нейтральную территорию. Сразу после этого прибуду в другую точку, оговорённую с вами, и перенесу вас. С заклинанием временной слепоты, уж простите, но без изъятия волшебной палочки на сей раз. Комната, в которой мы с вами последний раз общались, вполне подойдёт для наших целей. Её особенная ценность в том, что ни вы, ни господин Министр не сможете там причинить друг другу вред, – проговорив это, МакГонагалл вопросительно взглянула на Рабастана. – Пока что всё в рамках допустимого?

– Это уже те дополнительные нюансы, которые я решать не уполномочена, – отозвалась Минерва. – Вы и сами должны это понимать.
Сердце ухнуло, и потому Минерва не успела даже толком обратить внимание на то, что в какой-то момент увидела в младшем брате черты старшего – того, каким она его запомнила в их последнюю встречу почти двадцать лет назад. Обманываться тем, что имя Яэль не всплывёт в какой-то момент беседы, было бы глупо, а Минерва никогда не занималась самообманом, и всё же услышать это своими ушами было сродни хорошенькому такому ступефаю или пинку под полосатое кошачье брюхо. Вида МакГонагалл не подала, сохранив невозмутимое выражение лица и воспользовавшись своей первой репликой как передышкой, возможностью перевести дыхание и собраться с мыслями, подобрать нужный подход к следующим словам.
– Но я не вижу веских оснований для задержания в стране Яэль, – проговорила МакГонагалл ровно и спокойно, – если она, будучи в трезвом уме и полностью сознавая все условия, добровольно подтвердит своё желание последовать за вами. Полагаю, в данном вопросе куда более настойчива буду я, нежели мистер Скримджер. И здесь вы тоже должны понимать, почему.
Значит, всё было серьёзно. Серьёзнее, чем Яэль силилась показать ранее. Минерва, и раньше подозревавшая подобное развитие событий, уже размышляла о том, как договорённость Рабастана и Руфуса затронет дорогого ей человека, но только сейчас это окончательно стало реальностью.
– Яэль должна быть посвящена в основные детали договорённости, знать, где и с кем ей предстоит жить, и иметь возможность покидать своё место жительства, когда и если ей этого захочется, – пожав плечами, Минерва чуть улыбнулась. – Полагаю, меня под вашей крышей в гости ждать не станут, а я бы хотела иметь возможность выпить с ней чаю.
Многое встало на свои места; по крайней мере, теперь ясно, почему Яэль не желала постоянно жить в Хогвартсе. Это было вполне понятно, и Минерва бы даже порадовалась такому исходу, несмотря на статус избранника Яэль, если бы не одно но: она узнала обо всём от Рабастана. Неделю назад мисс Гамп ничего не сказала, не поверила ей в достаточной мере для подобной откровенности, хотя, казалось бы, МакГонагалл уже не раз и словом, и, главное, делом доказывала свою готовность помочь и Яэль, и Рабастану, пусть даже с последним её разделяли идеологические противоречия, болезненные воспоминания и запах крови.
Вот так. Запрещая себе сейчас обращать внимание на боль в глубине души, МакГонагалл невольно задумалась о том, а стоило ли упоминать о необходимости свободы передвижения Яэль. Может, ей это было вовсе не нужно – ни чай, ни тёплые беседы, ни старая дева, с которой её связывали только семь школьных лет.
– Те же условия и для Эммелины, – не изменившимся голосом продолжила МакГонагалл, – если это допускается условиями Непреложного обета. Что именно она поклялась делать или не делать?

– Мистер Лестрейндж, кажется, теперь вы не понимаете, – всё ещё мягко, но совсем иным тоном произнесла Минерва. – Либо мы с вами договоримся относительно определённой свободы перемещения Яэль, либо вы можете попытаться в дальнейшем самостоятельно связаться с господином Министром и убедить его помочь вам. Вы желаете сделать всё, чтобы защитить свою семью. Я – чтобы защитить свою. Вот только вас к тому обязывают узы фамильной магии, но связывающие меня – и узы, и магия – в разы крепче. Намного крепче, чем вы в состоянии вообразить, раз уж в таком духе рассуждаете о Яэль.
Специфика необходимости для Яэль следовать за Рабастаном, скорая невозможность иного варианта, нужда в колдомедике к концу года – когда отправная точка уже прояснилась, всё остальное начинает видеться кристально ясно. И пусть сама Яэль бросилась в омут с головой, пусть для неё эти самые узы были пустым звуком, пусть она не была в состоянии мыслить критично и думать о будущем, – это не отменяло того, что МакГонагалл всё ещё любила её, как родную, и готова была пойти на многое ради того, чтобы смягчить последствия непростого выбора мисс Гамп.
– Брачные обеты рода Лестрейндж не подразумевают невозможности женщины хотя бы на время покидать своего супруга, – пожала плечами Минерва. – Участие вашей невестки в некоторых операциях Пожирателей Смерти без Рудольфуса это вполне доказывают. У Яэль есть дед, который не через пять-десять лет может быть уже не в состоянии наведываться в гости к кому бы то ни было, а также друзья, к которым, например, принято приходить в гости на день рождения, а не зазывать к себе, к тому же в общество двух условно бывших убийц. Несомненно, Яэль, будучи женщиной, которые нередко подвержены чувствам и могут лишиться даже самого блестящего ума, если их ослепляет любовь, не подумала об этом, когда соглашалась на брак с вами, или сочла несущественным в тот момент, или даже искренне верит, что всё это не будет её трогать, но, мистер Лестрейндж, я знаю мисс Гамп значительно дольше, чем вы, и знаю, что если вы посадите её на привязь, ограничив круг общения и заперев в четырёх стенах, да ещё и в столь нездоровой компании, со временем она начнёт тосковать по людям, которые ей дороги. Можете проконсультироваться у Эммелины о том, как на организм беременной женщины, кормящей или даже просто молодой матери влияют переживания, нервы, тоска и прочие негативные эмоции, а также как это способно сказаться на здоровье ребёнка и его психики. 
Привычные чашки, знакомый аромат – всё в этой кухне казалось таким же, как и всегда, но совершенно иным. Минерва пока что и не взглянула чай.
– Жена и мать будущих детей или рабыня и пленница – это совершенно разные понятия, мистер Лестрейндж, – вернувшись к прежнему менее категоричному тону, проговорила МакГонагалл. – Первых не держат в клетке собственного дома, они вольны покидать его иногда, если того хотят. Я не говорю о длительных отъездах и критическом отрыве от фамильной магии, но Яэль имеет право отправиться на денёк к подруге в гости или провести уик-энд с любимым дедом. Возможно, вам лично, мистер Лестрейндж, не очевидна важность общения с другими людьми, а также то, что, помимо членов семьи, связанных узами магии, кому-то могут быть очень дороги и важны другие люди, но это так. И если вы всё-таки намерены сделать Яэль не своей женой, но рабыней, боюсь, вместо того, чтобы искренне вас поздравить и оказать всяческое содействие, чтобы вы оказались в безопасности и подальше от театра военных действий, я буду вынуждена прибегать к любым способам, чтобы помешать вам. Мне бы этого не хотелось, но в этом случае решение принимать не мне.
Чуть склонив голову набок, она вопросительно посмотрела на Рабастана.
– В конце концов, я с уважением отнеслась к вашему желанию позаботиться о членах вашей семьи, и даже убедила в этом Скримджера, несмотря на всё ими содеянное. Почему бы и вам не отнестись с уважением к такому же желанию с моей стороны?

– А вы что же, собираетесь сообщить о своей свадьбе, побеге из страны и новом месте жительства во всеуслышание? – усмехнулась МакГонагалл. – Может, ещё приглашения на новоселье в "Пророке" опубликуете или интервью дадите? Например, Ирвингу Дрейку?
Голос Минервы сочился иронией, глаза лукаво поблёскивали, но сегодня же был день раскрытия карт, не так ли? В конце концов, не рассчитывал же Рабастан, что его знакомство с журналистом останется тайной после того, как МакГонагалл по запаху узнала о его визите в тот же дом, где чаёвничал Лестрейндж, а Дрейк начал писать статьи, невозможные без контакта с Пожирателем Смерти? И много ли Пожирателей, способных спокойно и сдержанно разговаривать с человеком, не предпринимая попыток убить его, а также не настолько довольных текущим положением их организации? Нет, пожалуй, если бы не запах, МакГонагалл ещё бы сомневалась, но при таком раскладе ей всего лишь оставалось сложить два и два.
– Афишировать вашу с Министром договорённость слишком опасно, в первую очередь – именно для Яэль, но существуют и иные причины, почему лучше оставить всё в тайне от всех посторонних, – продолжала Минерва. К чаю она всё-таки не притронулась, но чашку придвинула поближе. – Хотя бы даже ради беззаботного детства ваших будущих наследников имеет смысл не раскрывать ваше местонахождение никому, кроме тех немногих, кто будет тем или иным образом помогать контролировать ваших брата и невестку. Тогда ничто не помешает Яэль чувствовать себя в магической Британии совершенно спокойно и не волноваться о маскирующих чарах, Оборотном зелье и тому подобном.
В целом, слова Рабастана Минерву успокоили, хотя в них и было где отыскать подводный камень, но это, как и многое другое, требовало уже чётких формулировок в процессе заключения магической договорённости, а значит, можно было отложить на потом. Тем более, что у них с Рабастаном оставались и иные темы для обсуждения.
– К слову, о новом месте жительства. У вас имеются какие-то конкретные варианты, семейные владения за пределами страны, о которых не узнали авроры во время расследования в восьмидесятых? Без подробностей, не волнуйтесь, – быстро добавила она, – они, разумеется, уже после того, как будут даны необходимые клятвы о неразглашении. Мне лишь нужно понимать, стоит ли в дополнение к остальным делам искать что-то подходящее или же можно направить время и усилия в иное русло.
Таких направлений было слишком много, чтобы игнорировать возможность сокращения их числа, и проработка каждого требовала внимания, осторожности и дотошности. А ведь это ещё не зашёл разговор об имуществе Лестрейнджей в Гринготтсе – самый, пожалуй, сложный момент для Скримджера, но Минерва была к этому готова и даже уже продумала кое-какие способы переубеждения.

– Наверное, потому, что ваши с братом и невесткой действия нанесли ущерб как магической Британии в целом, так и отдельным семьям, – из всех вопросов, на которые следовало ответить, Минерва выбрала для начала последний. – Взять хотя бы Лонгботтомов, которые по понятным причинам тоже не могут ни рыбачить в Кале, ни даже собирать мусор в маггловских трущобах. Содержание в специальном отделении Мунго двух взрослых волшебников, которым нужен особый уход именно профессионалов, а не просто отдельная комната в семейном гнезде, требует определённых средств. Почему их должен искать их несовершеннолетний сын, если есть возможность, чтобы оплата исходила из источника, принадлежащего тем, кто, собственно, обеспечил Лонгботтомам такое существование? Это вполне справедливо.
Пожав плечами, МакГонагалл наконец-то потянулась к чаю. Она достаточно внимательно наблюдала за Рабастаном, чтобы быть уверенной: он ничего не сумел бы добавить в напиток. Не то чтобы у него были на то особые причины, ведь не Минерва принимала окончательные решения в этой договорённости, а к тому моменту, когда она смогла бы оказать влияние на Руфуса, эффект любых зелий уже давно бы рассеялся, но всё же она никогда не забывала о том, например, что владеет кое-какой информацией, которую следует беречь. Все они были параноиками, каждый по-своему.
– Разумеется, какое-то частичное финансирование у вас должно быть, в этом я и сама готова убеждать Руфуса, если он вдруг думает иначе, – тут же добавила она, чтобы Рабастан не воспринял её предыдущие слова как отказ. – Суммы, проценты и прочее вы уже будете обсуждать с мистером Скримджером. Хотя бы потому, что на данный момент я просто не знаю, что осталось, куда конкретно направляются средства и возможно ли вообще как-то их передать вам. К списку того, в чём я вас безусловно поддержу, можете, разумеется, добавить и архивы Визенгамота. Если у Министра есть безопасный способ как-то помочь сокрытию факта вашего брака, я постараюсь убедить его воспользоваться им. В любом случае, на данный момент у Аврората нет никаких оснований проявлять повышенный интерес к Яэль. Поддержки Пожирателям Смерти она не оказывала, идей Тёмного Лорда не разделяла, и если грамотно сформулировать вопросы, она это даже под Веритасерумом подтвердит. Если вы не поставите её в условия, в которых что-то изменится, Аврорату просто не к чему будет придраться. Де-юре, даже брак с Пожирателем Смерти, особенно, как в нашем случае, покинувшим армию Тёмного Лорда, не может быть приравнен к какому-либо содействию. Единственное, что можно будет ей вменить – укрывательство, но если дом будет принадлежать не ей, а фамильные гейсы или даже просто Непреложный обет ограничат возможность передать сведения о местонахождении семейного гнезда посторонним, то и эта проблема решится.
Не говоря уж о том, что хороший ушлый юрист, особенно не поленившийся в своё время поучиться в маггловском мире, где юриспруденция была куда сложнее и заковыристее магической, и камня на камне не оставил бы на любой претензии Аврората к Яэль. До тех пор, пока она и правда ничем не помогала Пожирателям.
– И это я говорю с позиции самого неудачного расклада, но, конечно, всё может быть куда проще, и, повторюсь, я пока не вижу причин, чтобы господин Министр в этом моменте упорствовал. Другое дело, что этот договор уже оброс с вашей стороны дополнительными требованиями, так что мистер Скримджер вполне имеет право потребовать что-то для уравновешивания условий. Впрочем, это уже тоже вне моей компетенции, я лишь гарантирую вам обоим безопасность переговоров и наличие успокоительных подзатыльников тому, кто начнёт слишком зарываться, – идея отвешивания подзатыльников Министру Магии была едва ли намного безумнее того же жеста в адрес Пожирателя Смерти. Даже в переносном значении, но теперь уже поздно было поворачивать назад, а Минерва и не стремилась. – Я поищу сведения об имуществе Блэков за пределами страны. Может, что-то и отыщется. Если нет, тогда присмотрю иные доступные варианты.
Об огромных поместьях наподобие Лестрейндж Холла или фамильного гнезда Блэков и речи быть не могло, но вот отыскать достаточно большой дом, в котором могли отдельно жить две семейные пары, представлялось чуть более реальным. МакГонагалл, пожалуй, подумала бы даже о собственном поместье, но, увы, оно располагалось в Шотландии, территориально находящейся под юрисдикцией Министерства Магии Великобритании. Впервые в жизни, наверное, Минерва чуть пожалела, что не родилась в независимой Ирландии. Всего на мгновение.
– Что-то ещё? – вопросительно взглянув на Рабастана над чашкой, уточнила Минерва не без толики иронии. – Мне помочь вам с поиском чистокровных свидетелей, в адрес которых у вашего брата не пробудится моментальное желание убить на месте? Полагаю, эта ваша ремарка не была завуалированным приглашением мне лично. Хотя, разумеется, это могло бы быть весьма... нетривиально.

– Авроры, пострадавшие от действий террористической организации, – мерно кивая, пока Рабастан говорил, словно отмечая ключевые точки в его речи, согласилась МакГонагалл сразу. – Но Министерство Магии не выращивает золото, а получает его из налогов, например, и штрафов, среди которых наверняка есть пункт о возмещении вреда той же школе "Хогвартс", находящейся на частичной государственной дотации, а также многое иное. Проще говоря, так и этак получается, что платить должны упомянутые террористы, каковыми Лестрейнджи и являются, если верить официальным сводкам. Но это уже софистика, а я по-прежнему отказываюсь рассуждать о конкретике, поскольку не владею всей информацией, однако, повторюсь, финансовый вопрос во время ваших будущих переговоров с Министром не упущу.
Ей было ровным счётом наплевать, если Родольфус и его жена будут сидеть на овсяной диете, но Яэль заслуживала нормальной жизни, насколько характеристика "нормальная" была применима к браку с беглым преступником и соседству с ещё двумя. И финансовый вопрос грозил встать ещё острее с появлением детей, Минерва прекрасно это понимала, а потому готова была по данному пункту постараться надавить на Руфуса и поискать альтернативные варианты.
– Вам следует рассмотреть возможность вложения полученных финансов в маггловском мире, – оценивающе глядя на Рабастана, чтобы уловить его реакцию на свой совет, предложила МакГонагалл. – В отличие от магического мира, маггловский развивается очень быстро, особенно в области электроники. Если найти хорошего консультанта, можно обеспечить себе доход, существенно превышающий любой доступный в нашем мире. Даже с учётом бешеных гоблинских процентов при переводе фунтов в галлеоны.
Спасибо Роберту МакГонагаллу и его брату за мудрые решения, благодаря которым Минерва до сих пор не испытывала нужды и не отказывала себе в каких-то приятных мелочах, несмотря на далеко не высокую учительскую зарплату. Но Роберт был магглом, а сама Минерва и выросла в маггловском мире, и полностью положительно относилась к нему, хоть и считала магический родным. С Рабастаном была иная ситуация, однако у МакГонагалл ещё имелось время в запасе, чтобы его переубедить. В конце концов, в его ситуации лишний раз ворочать носом не стоило.
– И если рассматривать ситуацию гипотетически, мистер Лестрейндж, на ваш вопрос мне следует реагировать смехом и театрально приложенной ко лбу тыльной стороной ладони. Ах, да, в комплекте с возведёнными долу очами, – не скрывая иронии, ответила Минерва на последний вопрос Рабастана. – Потому что я уже далеко не единожды не словом, а делом продемонстрировала свою готовность помочь Яэль и вам. Но, разумеется, мне будут нужны гарантии, что в случае преображения гипотетической ситуации в реальную ваш брат и его супруга не решат попрактиковаться в таксидермии на примере кошки.
Пожалуй, Минерва предпочла бы и вовсе не встречать этих людей, но тот факт, что из-за этого ей приходилось пропускать бракосочетание Яэль, огорчал. Впрочем, не так сильно, как то, что сама Яэль и словом не обмолвилась о своих намерениях, но кто был застрахован от неразделённых чувств, пусть даже не романтических?
– Мистер Скримджер уже готов к нашей общей встрече, – вернулась к основной теме беседы Минерва. – Конкретная дата зависит от вас.

– К концу года? – удивлённо вздёрнула брови МакГонагалл. – Если вы не имеете в виду учебный, мистер Лестрейндж, я очень рекомендую вам пересмотреть планируемые сроки. С учётом последнего заявления Скримджера, каждый последующий день вашего присутствия в стране становится всё опаснее. Если с вами столкнётся любой аврор, он без раздумий применит Аваду. Если даже вас арестуют, ни я, ни Скримджер не сумеем устроить вам освобождение. Проще говоря, чем раньше вы покинете страну – тем лучше. Для всех.
Не говоря уж о том, что ещё год позволять Рудольфусу бесчинствовать было недопустимо. Не при том числе мертвецов и разбитых судеб, которое он оставлял позади себя. Была бы на то воля МакГонагалл – и Лестрейнджи уже завтра оказались бы по ту сторону Ла-Манша. Впрочем, если бы у Минервы была возможность выбирать, двое представителей этой семейки пребывали бы не на свободе, а в белой палате с мягкими стенами и под седативными. Увы и ах, подобных прав никто ей не спешил выдавать.
– За неделю я наведу справки об имуществе Блэков, а также поищу альтернативные варианты, – согласно кивнула она. – В следующую субботу будет удобно. Предлагаю встретиться прямо здесь, если Яэль будет не против. Аппарировать из дома не слишком прилично, но зато вы сможете с удобством расположиться на диване, прежде чем я лишу вас сознания перед транспортировкой. Ах да, не беспокойтесь об артефактах и отслеживающей магии: там ничего из этого не будет работать.
Фамильная магия поместья поражала и внушала трепет, но вместе с тем ещё сильнее угнетала осознанием того, что вся эта мощь окончательно исчезнет после смерти Минервы. Чем чаще МакГонагалл посещала опустевшее семейное гнездо, чем чаще прибегала к магии поместья или даже просто помощи домовиков, чем больше читала книг, найденных в библиотеке, тем сильнее ощущала тоску по тому, что совсем скоро будет утрачено. Наверняка и Яэль, и Рабастану было знакомо это чувство, навещавшее в моменты, когда впереди вырисовывалась перспектива прерывания рода. И это было ещё одной причиной, по которой Минерва, как ни удивляло это Рабастана, одобряла их союз.
– Не обманывайтесь, мистер Лестрейндж, если Яэль с вами будет несчастна, я вас со свету сживу, – мило улыбнулась МакГонагалл. В первые браки Яэль она не вмешивалась, но сейчас-то была совсем иная история. – Но если вы будете о ней заботиться и уважать, я искренне пожелаю вам обоим если не любви, то хотя бы всех благ. В конце концов, на вас обоих лежит ответственность, которая куда сильнее, древнее и важнее, чем Тёмный Лорд и Альбус Дамблдор вместе взятые и Гринделвальдом приправленные. Я знаю, каково быть последней, и не желаю этого ни вам, ни Яэль.
Улыбка не исчезла с лица Минервы, но теперь осталась только на губах, глаза за стёклами очков глядели на Рабастана ровно и непроницаемо.
– Итак, суббота, – интонационно ставя точку, кивнула МакГонагалл. – В шесть вечера прямо здесь. Пора сдвинуть эту махину с места.