[icon]http://oi67.tinypic.com/sg7c5u.jpg[/icon] Звякнул колокольчик над дверью, заскрипели зубы Араминты. Послышался голос Борджина, заискивающего перед покупателем.
- Цезарь! У нас переучёт! – завопила со второго этажа Мелифлуа, высунув из-за двери голову на лестничную площадку. – Поднимись сюда и умри, как полагается!
Ведьма громко стукнула дверью (отчего та открылась снова), фыркнула себе под нос и оглядела комнату. Гостиная выглядела так, будто по ней пронеслись… ну, не всадники Апокалипсиса, но пони хаоса – точно.
Звякнул колокольчик внизу.
Араминта оглядела стеллаж с тубусами, и, кровожадно потирая ладони, направилась к нему.
То, что она поседела за вчерашний вечер (слышали бы вы злопыхания Борджина по этому поводу!), ещё ничего не значит!

Правда, седина обычно приходит к людям в месте с мудростью. Об Араминте, ясное дело, подобного сказать было нельзя: практически всенощное отмокание в ванне со всякими зельями и травяными настоями, да последующий ритуал на рассвете привели к тому, что энергии у  ведьмы было много, а девать её было решительно некуда.
Ну, разве что навести порядок в гостиной. Весенняя уборка, вот это всё.

Звякнул колокольчик в лавке.
Араминта злобно запыхтела – эй, она же сказала Борджину, чтобы закрывался и пилил наверх! Здесь завалы всякого хлама, пусть его сортирует, ленивая тварь! Голос Цезаря вдруг дал петуха – это ведьма не могла вынести, и, распахнув дверь настежь заклинанием, заорала в сторону лестницы:
- Цезарь, шо ты со мной делаешь?! Цезарь, шо ты со мной вытворяешь?! Цезарь, ты ждёшь моей смерти или позора – скажи мне сейчас и в лицо!
Как он только смеет тратить своё время на визитёров, когда тут Араминта в истерике (которую не убрал и галлон Умиротворяющего бальзама, что намекало, насколько дело дрянь), когда тут Араминта в трудах и заботах!
Мелифлуа, повернувшись к стеллажу лицом, к двери – спиной, призадумалась. Артистично и выразительно – спасибо отвратительной роже, которая для мимических ужимок ведьмы словно была создана.

Волшебница вытащила один из тубусов – естественно, тот, который мирно себе покоился в самом низу (вся конструкция тубусов тут же пришла в движение и по закону подлости рассыпалась, завалив пол вокруг и подол юбки Араминты), отвинтила крышку – а оттуда…
Словом, разрезанного на тонкие полоски-ленты пергамента, исписанного вдоль и поперек, она не очень ожидала. Тем более, пергамента, который возомнил себя осьминогом, соскучившимся по женской ласке – ленты-щупальца тут же обвили Мелифлуа и, мило подрагивая, пергамент уткнулся в тощую грудь ведьмы.
- Цезарь! Как это назвать?! Цезарь, шо оно такое?! Как его от себя отодрать?! Цезарь, иди сюда, и отцепи его от меня, иначе я тебя так разрисую, что даже могила тебе не поможет! Цезарь, как это продать?! Цезарь, у него щупальца! Ты видел пергамент со щупальцами?! Поди и спроси деда Моисея, видел ли он пергамент со щупальцами. Так он тебе ответит – нет, не видел, и не хочет даже думать, что за папа с мамой были у этого несчастья!
Умиротворяющий бальзам явно действовал на Араминту не так, как положено.

- Цезарь! Почему ты ещё не здесь? Цезарь! За что ты меня ненавидишь?
Мелифлуа палочкой скрутила надоедливый горррячий перрргамент, и бестактно затолкала его обратно в тубус.
- Цезарь! Чтоб продавать пергамент-мутант, нужны клиенты-мутанты! У меня нет клиентов-мутантов. Я люблю своих клиентов, и желаю им такого ума и находчивости, как у меня!
Ещё парочка тубусов на полу игриво подпрыгнули.
- Цезарь! Где ты нашёл тонну этого непотребства?!

Араминта наконец вышла на лестничную площадку. Огладила недобрым ястребиным взором лестницу вниз, в лавку, и виднеющийся кусок прилавка. За прилавком виднелся Борджин и пара посетителей.
- Цезарь, во мне есть идея, и мы её сейчас будем говорить, как только нас покинут твои милые друзья!
- Твои, Араминта.
Мелифлуа почти позы не изменила – только прислонилась плечом к стене и сложила руки под грудью в жесте уголовницы.
- Дааа?
Сверху, да ещё и с такого расстояния, было затруднительно рассмотреть лица гостей. Впрочем, гостеприимностью сегодня в лавке и не пахло.
- Что ж ты их держишь на пороге, лоботряс?! Никаких манер – сколько я тебя помню!
Мелифлуа пригладила выбившийся из причёски локон.
- Поднимайтесь, поднимайтесь! – Араминта поманила визитёров пальцем.
Аллюзия на злую ведьму и двух крохотных безобидных деточек, попавших в ловушку, была очень кстати.

Араминта отправила чайник на огонь, расчистила палочкой место на столике у камина и магией разгребла завалы барахла, чтобы гости дорогие могли пройти к креслам, не рискуя переломать себе все кости на каждом шагу.
- Здраааавствуйте! – показала зубы мудрости ведьма. – Хм. Не узнаю вас в гриме!
Радостью и энтузиазмом Араминты можно было забетонировать весь Лютный, и ещё на часть Косого хватило бы.

Нарцисса, которая сегодня нацепила личину Бертины Каннингем, в очередной раз подумала, не напрасно ли она решила идти под Оборотным, а не под своим собственным обликом. Строго говоря, особой тайны алхимический брак не требовал – наверное, тетушку можно было бы попросить держать всё в тайне, родственница как-никак, но, наверное, миссис Малфой просто привыкла к этому секрету и не была готова предать его хоть небольшой, но огласке. Кроме того, последний месяц она чувствовала себя довольно странно. В частности, в ритуальных видениях и снах стал часто фигурировать образ тумана. Иногда она просто смотрела на местность, подернутую предрассветной дымкой и блуждающие в ней огни, иногда гуляла по улицам, слабо различимым в светло-серой пелене, а порой наблюдала за тем, как туман, заползая в дверную щель, медленно наполняет собой комнату. Сегодня ночью ей снилось, что она играет с туманом как с живым существом – сидя на полу, рисует в воздухе узоры, а дымок послушно повторяет движения рук. Потом ей пригрезился холодный зимний воздух, звезды, ледяная вода, от которой стыли зубы и грудь наполняло ощущение свободы…
Славный сон, только вот пробуждение от него настигло миссис Малфой не там, где она засыпала – почему-то на диване в гостиной. Нарцисса озадачилась.
Нет, в прошлом она имела привычку терять минуты, часы и дни, впадая в особый транс, но тогда сны были другими. В них не было ничего приятного, скорее, они выворачивали наизнанку душу, выскребая оттуда забытые воспоминания и нехорошие мысли, но после них всегда было ощущение спокойствия и умиротворенности. В нынешних снах не было ничего тревожного, но после них Нарцисса чувствовала себя усталой и больной. Ныли кости, так что, напившись обезболивающих зелий, миссис Малфой всё утро просидела в библиотеке, чуть не свернула себе шею, оступившись на лестнице, а цели так и не достигла.
Залечив синяки, в весьма скверном настроении она собралась на встречу к тетушке, испытывая насчёт этой встречи самые дурные предчувствия.
Хотя, судя по воплям Араминты, день не задался не только у неё. При виде поседевшей мадам Мелифлуа Нарцисса на какой-то миг потеряла дар речи, а потом подумала, что, наверное, ещё легко отделалась со своими провалами в памяти. Жизнь ритуалиста полна невзгод – иные, вон, преждевременно стареют.
- Меня зовут Бертина Каннингем, - представилась она, присаживаясь, - мне говорили, что у вас есть ко мне вопросы.
Образ Бертины всегда был немного экзотичным и как никогда сегодня он казался Нарциссе слишком уж гротескным и как будто тесным. Кольцо с рунами, шляпа с вуалью, узкий воротничок платья, напоминающий миссис Малфой почему-то о домах с приведениями. «Надо было просто прийти», - подумала она и посмотрела на сторонам.
[nick]Bertina Cunningham[/nick][icon]http://s42.radikal.ru/i096/1704/e9/b83c75ceef87.jpg[/icon]

Отредактировано Narcissa Malfoy (1 апреля, 2017г. 15:20)

[AVA]http://se.uploads.ru/wGkXZ.jpg[/AVA]Мелифлуа отреагировала как-то странно. Лестрейндж всмотрелся внимательнее в отчетливые следы перенесенных тягот, отсутствовавшие еще пару недель назад, но уточнять, понимает ли ритуалистка, о чем он толкует, не стал. Во-первых, с сединой не всегда приходил маразм, а во-вторых, Араминта Мелифлуа в маразме по личным впечатлением Рабастана могла быть поопаснее Темного Лорда для Британии, так что о плохом он постарался не думать.
Впрочем, взращивая в себе оптимиста, он в последнее время старался не думать о плохом хотя бы полчаса кряду, так что собрался с мыслями и сосредоточился на деле.

Требование сохранить конфиденциальность разговора его не удивило - на месте Мелифлуа он бы еще и память чистил после оказания услуг, ведь в ее увлекательном бизнесе благодарность довольных клиентов могла часто подразумевать недовольство каких-то третьих сторон, так что Лестрейндж неопределенно пожал плечами в ответ на требовательный взгляд: клятва, конфиденциальность... Да хоть коньки впридачу.
Однако последнее, кажется, было лишним - несмотря на ту лихость, с которой Араминта взобралась на стол, выглядела она на все сто, и комплиментом это не было.
Рабастан все гадал, какого драккла Мелифлуа понадобилось перевоплощаться в эту бодрую каргу в собственной лавке - не по случаю переучета же - но минуты шли, а к прежнему облику задорной вдовушки, из-за которого Лестрейндж готов был безоговорочно поверить в любые россказни как о личной жизни ведьмы, так и о ее манере вести дела, она все не возвращалась.

Он убрал ногу, позволив концу свитка скользнуть мимо и затеряться где-то под стулом Нарциссы, уныло вздохнул - так и есть, Мелифлуа снова будет собирать материал. Дело, конечно, нужное при любом раскладе - только вот он мог найти занятие плодотворнее. Может быть, даже связанное с размножением.
Верный своему решению хотя бы полчаса в день думать о чем-нибудь приятном, Лестрейндж постарался сфокусироваться на этом, но, как назло, размножение упорно ассоциировалось с Рудольфусом, а потому любая приятность не выдерживала такой конкуренции. К тому же, сама Мелифлуа не слишком располагала к умиротворяющему созерцанию - а оставить ее наедине с Нарциссой Лестрейнджу и в голову не пришло.

Под направленным на себя свитком Рабастан почувствовал себя в западне - Араминта задавала такие острые и конкретные вопросы, что он даже мимоходом заскучал по Ирвингу Дрейку, чей журналистский азарт существенно поубавился после легиллеменции в исполнении Рудольфуса. Журналист оставил туманный Альбион вместе с надеждами Лестрейнджа на более-менее ровный тон в описании целей и мотивов Организации, но приходилось признать, что авантюра сама по себе была и сомнительной, и опасной, и даже если Дрейк поплатился мигренью и провалами в памяти, это всяко лучше, чем помереть здесь на войне, не имеющей к нему ни малейшего отношения.
Несмотря на то, что вспоминать об Азкабане было еще неприятнее, чем о брате, начал Лестрейндж все же с последнего вопроса Мелифлуа:
- Мы склонны считать, что действовала, - осторожно начал Рабастан, не глядя на Нарциссу. - Ухудшение моего самочувствия вследствие условий пребывания было отмечено и миссис Каннингем на ее собственном здоровье. Соответственно, как только моя ситуация улучшилась, улучшение отметила и она.
Он помолчал, размышляя, стоит ли упоминать более чем сложные отношение их обоих со здоровьем душевным, но счел, что это может не иметь отношение к проведенному ритуалу, и оставил этот нюанс на усмотрение Нарциссы, излагая моменты, связанные с физическими проявлениями алхимической связи.
- Обратное отношение тоже работало - не только мое нездоровье влияло на миссис Каннингем, но и ее болезни отражались на мне. Как только она разбиралась с причинами, у нас обоих состояние улучшалось. Разумеется, мне с причинами разбираться было затруднительнее, а потому и улучшение наступало намного медленнее.
Впрочем, после того зелья, что Нарцисса смогла пронести ему в Азкабан, смерть близко больше не подбиралась - но эти подробности только дадут Араминте понять, что Бертина Канннингем имела и желание, и возможность посетить тюрьму, а это не должно было всплыть.

Лестрейндж посмотрел на Нарциссу, предлагая ей либо дополнить, либо подтвердить его слова, и снова повернулся к Мелифлуа: ее внешний вид беспокоил его все сильнее с каждой минутой.
- Мадам Мелифлуа, вас прокляли? - без тени неуверенности в приличности настолько прямого вопроса спросил Лестрейндж, разглядывая собеседницу. Если кто-то смог обойти наверняка точно настроенную защиту Мелифлуа, кто знает, не стоило ли Лестрейнджу сменить ритуалиста.

[icon]http://oi67.tinypic.com/sg7c5u.jpg[/icon]
- Берта, у вас есть ребёнок, - задумчиво произнесла Араминта. – Вы родили его до того, как Рабастан попал в Азкабан или после?
Интересно, как эта их связь могла ударить по плоду? Ребёнок – не сквиб, Лестрейндж уже упоминал, но вдруг там есть иные милые отклонения?
- И ребёнок только один, верно? – крутилась в голове какая-то въедливая, но неоформленная до конца догадка. – Вы пресекали возможности будущих беременностей, или больше не могли понести?
Если да, то это ну очень интересно. А теперь, интересно – после того, как Лестрейндж оказался на свободе – может?.. Как бы это на практике-то проверить?

- Всё-таки, я была права, - Араминта бросила мимолётный взгляд на Лестрейнджа, про себя ухмыляясь выбранной им личине для сегодняшнего визита, - у вас именно алхимический союз, а не брак.
Но теперь Мелифлуа вцепилась в слова о смерти, и раздумывала, не получились ли из этих двоих дракловых экспериментаторов пара недоритуалистов.
Мысль потянула за собой воспоминание о собственной смерти, и ведьма передёрнула плечами.
Буэ.

- И настоятельно рекомендую браком этот ваш эксперимент не делать. Ясно? Никакого секса друг с другом, - Араминта сказала это максимально строго, как двум горячим подросткам сказала бы злая бабуля-ханжа, порицающая любой намёк на интим до брака. – Во избежание – поскольку я не уверена на сто процентов, что у проведённых вами ритуалов не может быть отложенной природы, а проверять это сейчас не следует.
По крайней мере, пока у Лестрейнджа не родится ребёнок. А потом хоть пусть запроверяются до умопомрачения – это уже Мелифлуа и её работы не касается.

Ведьма задумывается на какое-то мгновение, а потом протягивает руки ладонями вверх:
- Ваши браслеты. Те самые, парные. Всего на пару минут – я хочу их проанализировать одновременно. Никаких правок вносить не буду, вы же понимаете, - занудным голосом добавила она скорее для протокола.

Пока Араминта отточенными скупыми движениями проводит быструю диагностику заклинаниями и сверяется с ещё одним пергаментом, оставшимся от первого разговора с Рабастаном с зарисованным на нём наспех браслетом и схемами плетения чар, она продолжает говорить.
Скорее потому, что привыкла отвлекать своих гостей от своей работы болтовнёй по теме, а не потому, что желает перевести их внимание на какой-то другой предмет обсуждения.
Что тут обсуждать-то ещё, в конце концов?!

Вопрос Лестрейнджа звучит почти обыденно. Араминта такая молодец, что ни руки не дрогнули, ни голос не надломился.
- Ха, прокляли, как же! Вы под Обороткой – вот и я под Обороткой, - сварливо ответила волшебница, магией удерживая браслеты в воздухе и быстро зарисовывая их взаимные сцепки.
С одним только браслетом тогда, две недели назад, она всё же упустила пару деталей.
- Хорошая работа, - Араминта возвращает артефакты обратно их владельцам, быстро чертит что-то в пергаменте и откладывает его в сторону. – Лестрейндж, это клиенты платят ритуалистам за их работу золотом – или чем-то иным материальным.
Ну ладно, тут Мелифлуа лукавит и кокетничает, но будь у Рабастана достаточно денег – ими бы расчёт и обошёлся.
- Ритуалисты же расплачиваются с магией немного иначе.
И ещё посмотрела так на Рабастана с намёком.
Пусть думает, что это ритуал помолвки её так подточил.
Или Долохов. Антонин же, скотина, точно с соратничками своими поделился о визите к Араминте.
Впрочем, Мелифлуа оставляет догадки на совести фантазии Рабастана – она у него развита хорошо. Пусть лучше воображает какую-то страшную жуть, а не получает страшный компромат на ведьму – мол, как же, артефактор не справился с артефактом. Ха!

- Берта, - Араминта предпочитает перестраховаться, поскольку не всем словам Лестрейнджа стоит верить, - для взаимной настройки друг на друга вы использовали браслеты.
Нет, это не вопрос. Вопрос будет вот сейчас:
- Вы проводили расчёты на неконфликтность союза? Ваш алхимический братец, - неодобрительный взгляд дотошной рейвенкловки – не оправдавшему надежд на рейвенкловскую дотошность Лестрейнджу, - этим не озаботился. Следовательно, вы, как инициатор союза, не могли курировать его неподготовленной.
Араминта складывает губы бантиком, прищуривается задумчиво.
- Да, ещё один момент. Вы замужем. Брак у вас династический или ритуальный? Если последнее – то у кого вассалитет, у вас или у мужа?

Помолвка Лестрейнджа – это одно, но полноценный брачный союз – совсем другое.
И раз уж Араминте не отделаться от кураторства в этом неблагодарном деле, то хотелось бы узнать подробнее, чего стоит избегать любым способом.
Например – убийства Бертины Каннингем.
Настоящего, ритуального, со всеми свистоплясками.

- Руническая помолвка Рабастана уже состоялась – и прошло достаточно времени, чтобы вы заметили изменения в вашей алхимической связи.
Араминта перевела жадный взгляд с Берты на Лестрейнджа.
- Вы почувствовали какие-то изменения? Какие-то… отголоски, чуждые вашей связи ранее? Что-то, что вас порадовало – или напугало? – Мелифлуа азартно задавала вопросы, едва ладони не потирая от предвкушения. – Может, магические всплески, иное ощущение на высших тонких планах? И в процессе ритуала, и позже? Или, может, - Араминта старательно пыталась удержать ровную интонацию, - чувствуете что-то сейчас?

Отредактировано Araminta Meliflua (24 июня, 2017г. 14:26)

Разговор заходит о детях – Нарцисса внутренне подбирается. Ей хочется ответить – по возможности резко – что её дети не имеют отношения к алхимическому браку и потому интерес к ним ритуалиста ничем не оправдан, но она сдерживается и молчит. Умом она понимает, что Араминта выясняет последствия алхимического союза для деторождения, что важно для Рабастана и она права, а её эмоции – это просто влияние дурного сна. Это тревожит миссис Малфой, тревожит сильно – старый страх безумия подкатывает к горлу, Нарцисса опять подносит руку к воротнику платья, который вновь кажется ей слишком узким. И с какого такого перепугу она думает о детях во множественном числе?
- У меня один ребенок, - погруженная в свои мысли, Нарцисса не обращает внимания на разбросанные по комнате тубусы, у неё есть заботы и поважнее. – И появился он до того, как Рабастан попал в Азкабан. Больше детей мы с мужем не планировали.
Миссис Малфой хочет, было, добавить, что это по причине её увлечений ритуалистикой, но потом думает, что это несущественно. Ей не нравится тема детей, она заставляет её нервничать, а нервничать её не то, чтобы нельзя, а не стоит. Она и так неспокойна. А вот ремарка Араминты по поводу интимных отношений с Рабастаном её заинтересовывает – это что же, тетушка считает, что секс в том ритуале мог быть обязательным компонентом? Нарцисса сама – по консервативности мышления – привыкла считать, что такие оговорки в описание ритуалов вставляют не слишком добродетельные волшебники, любители распутной жизни, поэтому в том ритуале легко её проигнорировала. Тетушка не настроена столь категорично, миссис Малфой озадачивается, но пикантные вопросы откладывает на потом. Она подтверждает согласием слова Рабастана о том, что они воздержатся от экспериментов, и подает мадам Мелифлуа свой браслет.
Когда Араминта говорит об Оборотке, Нарцисса ей сначала верит, потом не верит, потом решает уточнить позже. Бертине не к лицу проявлять интерес к здоровью другого ритуалиста, так что она просто отвечает:
- Расчет на неконфликтность ахимического союза я проводила, мой брак ритуальный, вассалитет у меня, а что по поводу ощущений, - она смотрит на Рабастана неуверенно, - вроде бы ничего нового не появилось. И да, я соглашусь с мистером Лестрейнджем, обычно связь реагирует на сильные эмоции и серьёзные заболевания.
Кроме всего прочего, заверение младшего Лестрейнджа о том, что он чувствует себя хорошо, означает, что и её нездоровье не относится к категории серьёзных или негативных. Проклятая старая магия опять загадывает ей загадки – неожиданно для себя Нарцисса чувствует злость, но снова подавляет её, испытав при этом немалое удивление. Что злиться на магию, она всегда такая была и  вообще не вина магии в том, что она несообразительна и уделяет мало времени самообразованию. Но насчёт нового мадам Мелифлуа бьет не в бровь, а в глаз, так что миссис Малфой колеблется – может быть, загадки ей загадывает вовсе не шаманская болезнь, а всего лишь отголосок рунической помолвки Рабастана? Не сказать, чтобы Нарциссу совсем не волнует его помолвка – ей нравится мисс Гамп, но она опасается того, что её дружба с Лестрейнджем окажется под угрозой, вдруг его жена будет против участия мужа в ритуалах и прочих их рискованных занятий? – но сейчас миссис Малфой думает о том, что кое-какие странности в последнее время в её жизни появились. И их, возможно, опасно скрывать. О том, что ей иногда чудится запах крови, она не говорит – это вполне может быть самовнушением – ограничивается безобидным.
- Хотя, знаете, кое-что есть, - говорит Нарцисса после коротких раздумий, - мне почему-то в последнее время хочется завести собаку. Для охоты.
Главная странность для миссис Малфой состоит в том, что её доме вообще-то есть собаки и как раз охотничьих пород. Но ей нужна другая – та, которую нельзя будет гладить. И которая будет достаточно самостоятельна для того, чтобы пойти в лес и принести оттуда добычу. [nick]Bertina Cunningham[/nick][icon]http://s42.radikal.ru/i096/1704/e9/b83c75ceef87.jpg[/icon]

Отредактировано Narcissa Malfoy (28 июля, 2017г. 19:47)