Быть беспомощной и беззащитной – самое ужасное, что происходило с Араминтой. Она это заподозрила уже в тот момент, когда сбивала с пути истинного младшего Лестрейнджа, поняла, когда Цезарь беззастенчиво пользовался тем, что ведьма его ни стукнуть, ни проклясть не может, а утвердилась в этом понимании (и предвзятости Вселенной заодно), когда Скримджер явил свои кости на порог лавки.
Мелифлуа, проводящая ревизию всяких позорно не причиняющих значительного ущерба артефактов, замерла за прилавком. От того, что Скримджер позволяет себе без предупреждения и спросу заявляться на её территорию, Араминте было обидно. От того, что Министр, дементор его зацелуй, числился клиентом Мелифлуа, и ведьма не могла его на тот свет отправить, было обидно вдвойне.
А втройне обидно было, что она не может даже вот этим вот гроссбухом весом в добрый стоун, если не больше, заехать по наглой скримджеровской морде – у Араминты всё ещё ныло предплечье, и общее состояние потрясающей разбитости не позволяло держать в руках ничего тяжелее кинжала.

- Незваные гости только в могилу ходят, – окрысилась волшебница вместо приветствия.
Успела первой: Руфус даже рта раскрыть не успел.
Араминта показательно так обратила всё своё внимание на гроссбух, что-то там черкнула на странице, и постаралась захлопнуть книженцию настолько громко, насколько позволяли возможности.
Всё вышеописанное буквально визжало о простой истине: визитёрам Араминта Мелифлуа сегодня не рада.
И нет, даже вид не сделает, что всё наоборот.

- Вот и не проводи их кое-как, - фыркнула Мелифлуа, поглаживая гроссбух.
Тот одобрительно ворчал.
Араминта перевела взгляд с книги на Скримджера – и уставилась на него с недоумением и недовольством.
- Настолько привык хромать, что решил не портить имидж? – поинтересовалась волшебница, глядя на ногу Министра, как на врага нации.
И тут Руфус ответил. Мелифлуа неверяще моргнула.
- Это невозможно, - с уверенностью констатировала ведьма.
Но, тем не менее, драклов факт. Ощущение было такое, будто она встретилась с маггловским каким-то божком из новеньких.

- Это, мать твою, невозможно, - Араминта знала, что говорила. – Я откачала проклятье из тебя до первичного минимума – и я не ошиблась ни в ритуале, ни в расчётах! Мерлин, Скримджер, если бы что-то пошло не так – я бы с тобой сейчас не разговаривала, - зло ответила волшебница.
Злилась она на то, свидетелем чему была вот прямо сейчас.
И лучше бы Министру было удержаться от обвинений:
- Запланиров… Ты что это, - удивление Мелифлуа, пожалуй, достигло нового предела, - подозреваешь меня в… в… - Моргот, у неё даже слов нет! – вот в этом всём?!
Араминта даже наклонилась над столешницей прилавка, приближая своё лицо к лицу Министра:
- Не охренел ли ты часом? У нас договор. Я не могу тебе вредить.
В воздухе очень красноречиво повисло недосказанное «В отличие от тебя», и Мелифлуа, резко дёрнувшись назад, сглотнула.

Конечно. Ага. Сейчас он возьмёт и поверит, что Араминта здесь ни при чём.
- Я планировала увидеть тебя года через три с лишним – и сделала для этого всё от меня зависящее. Так что не смей меня подозревать и обвинять в… вот в этом!
Это невозможно.
И тут она поняла. Это не Министр.
Это был кто-то, кто не знал, что Скримджер здоров и не хромает.
Кто-то под Обороткой.
Ха.
Араминта нацелила волшебную палочку на визитёра:
- Что я сказала Руфусу Скримджеру о том, как он выглядит в нашу прошлую встречу?

Араминта умудряется покраснеть в ответ на грязные инсинуации гостя – пожалуй, злость, обида и недовольство тем, что какой-то грубый мужлан в чём-то её, гениальную, обскакал, так и никуда не ушли. Но когда Скримджер – теперь она уже в этом точно уверена – повторяет её слова двухнедельной давности, ведьма выдыхает.
Её облегчение, кажется, волнами расходится по лавке – хоть бери и ныряй в него.
- Конечно, правда, - легко, почти доброжелательно отзывается волшебница, гнусно ухмыляясь. – Я тебе вообще никогда не врала.
Мелифлуа взмахивает палочкой – жалюзи на окнах и двери отделяют лавку от внешнего мира, лампы под потолком и на стенах вспыхивают чуть ярче.
- Не «допустим», Скримджер, - не унимается ведьма, выходя из-за прилавка и обходя мага по круговой траектории. – Это не я. Безо всяких нарочно, умышленно и бла-бла-бла, - продолжила она. – Не. Я.
Нет, если прямо вот руку на сердце, Веритасерум в глотку и леггилимента в мозги, то Араминта была бы рада устроить Скримджеру пакость. Даже проблемы. Глобальные. Она же его, засранца паршивого, терпеть не может.
- Мерлин, Скримдж, - волшебница закатывает глаза, - если бы я хотела сделать тебе гадость – то давно бы сделала. Не единожды. Но не таким подлым способом. Ты, в конце концов, мне доверился – а я, какие бы дикие слухи обо мне ни ходили в Аврорате – на предательство не способна.

Араминта думала.
- Нет, медальон, наоборот, тебе поддержку обеспечивает. Не снимай, а то будет ещё хуже.
Может, и нет, - но обрывать процесс установления резонанса Мелифлуа не хотела.
- Скримджер. Мой ритуал не мог не подействовать. Я провела его правильно – это сразу было понятно. Никаких ошибок, никаких просчётов – драклы дери, я не ошибаюсь.
Моргот. Что же это такое?
Похоже на аннулирование результатов ритуала – но Араминте не до того, да и вряд ли бы Скримджер отыскал себе ритуалиста для такого дела специально, чтобы уличить в недобросовестности Мелифлуа.
Он же, вроде, занят – страной там управляет, все дела.

- Ни дракла не понимаю. Сиди спокойно, я диагностику проведу.
Араминта тяжело вздохнула, сожалея, что придётся растрачивать силы на такие мелочи – но эти мелочи ей очень не нравились. Энергетический манекен в половину натурального Руфуса был бледнее, чем в прошлый раз, но это не мешало во всей красе рассмотреть проклятье – добросовестно дислоцирующееся на том же месте, где и должно быть, но оно будто…
- Это что ещё за твою мать?!
Тёмная сфера маленького диаметра – сикль, не больше – тихонько и послушно проживала на бедре, отпустив змеистый жгут проклятия к колену. Но от сферы тянулась тонкая ножка к такой же тёмной опухоли, расползшейся на груди, как раз над магическим ядром – и опухоль эта походила на осьминога, вцепившегося тонкими пульсирующими щупальцами в рёбра энергетического манекена.
Опухоль была не плотной на вид, как сцепка проклятия, а дымчатой – даже, скорее, напоминающей то ли недопревращённый в воду дым, то ли очень дымчатую воду.
И эта ножка. Как у гриба-поганки.
- Это ещё откуда?!
Араминта перевела взгляд на Скримджера. Обратно на манекен. На Скримджера. На манекен.
Это невозможно.
Невозможно – Мелифлуа была в этом уверена. Точно. Никак.
- Знаешь, Министр, при всей неправдоподобности ситуации, всё, что мне приходит на ум – это повторная активация проклятия. То есть… представь, будто ты его получил по второму разу.
И это тоже невозможно. Проклясть тем же не выйдет. Это всем известно.

Араминта подошла к манекену ближе, подцепила палочкой опухоль в районе груди – та заклубилась, потянулась за кончиком палочки, будто действительно дым перемешивали.
- Впервые такое вижу. Ты пил Оборотное с частицей страшно проклятого мага? Колдовал дни напролёт до магического истощения? – предположения были одно бредовее другого. – По второму разу в ловушку Лестрейнджей попал?

Лицо Араминты вытягивалось от безобразного по своей силе удивления.
Он. Хочет. Чтобы Мелифлуа что-то там.
Араминта, к слову, уже не слушала – ей хватило одного незакрывания глаз (ведьма моментально припомнила с десяток старых-добрых способов, которыми можно помочь человеку сделать наоборот – ну, или хотя бы устроить ему слепоту, чтоб к словам не придирался), чтобы вызвериться окончательно.
Эта, значит, скотина, является без предупреждения, как к себе домой, подозревает её, подозревает её ещё раз – а теперь уже и поводок не прочь на неё нацепить?!
А теперь ещё это.
Двойник.

- Скримджер. Ты рехнулся. Рехнулся напрочь, если думаешь, что я понимаю, о чём речь. Когда погибает двойник – он погибает в твоём обличье – тебе от этого не жарко и не холодно. Или ты уже совсем забыл характеристики Оборотного?
Впрочем, интереснее другое.
Лестрейндж-Холл.
Министр, заключающий с Пожирателями договор – а ей, значит, видите ли, нельзя!
И убили Министра тоже. Об этом вчера проговорился Ирвинг, получается? Но говорил он о покушении – и это всё происходило явно в его отсутствие. Или нет?

Мелифлуа нехорошо посмотрела на Скримджера, взмахнула палочкой, развеивая энергетический манекен.
- Скримджер. В какую задницу ты влез – не спросив у специалиста, - ведьма указала на себя, - разрешения?

Араминта отшатнулась от Скримджера достаточно резко, чтобы это походило на ужас от встречи с инферналом средь бела дня – но не дотягивало до попытки отпрыгнуть от взбешённой мантикоры.
Едрить.
- Не Оборотное, не голем, не управляемая марионетка, не сосуд для проекции – этот… двойник – не выращенный, он сразу создан взрослым? Ты идиот? Ты – идиот! Мерлин, какой же ты кретин!
В лавке стало слишком мало воздуха.
Ровена помогай, да что же это творится? Волшебники что, совсем умом тронулись – а ей, Араминточке, разгребать?
- Скримджер, ты… Как ты мог на такое пойти?! – закричала ведьма обвинительно и зло. – Это же магическое расщепление!

Вот вам идеальная иллюстрация того, что такое вернейший и преданнейший служитель Добра и Света: наплевать ему на заповеди света и добра – потому, что Тёмная магия куда эффективнее.
От руки Руфуса, сжимающей медальон, Араминта повторно отскочила – ещё дальше. Смотрела то на мага, то на артефакт не то что как на врага народа – она никогда и ни к чему, наверное, такой ненависти не испытывала.
А ещё сожалела, что силёнок и вправду слишком мало – даже в своей лавке.
- Как же тебе, скотина, повезло, что я не могу тебя убить.
И как же не повезло Араминте, что Пожиратели убили не настоящего Министра.

- В-влияние? – Мелифлуа даже запнулась. – Скримджер, ты раздвоил себя! Расщепил, расслоил, создал копию – абсолютно идентичную оригиналу… И копия эта была полностью автономна – она мыслила, Скримджер! Жила! Не существовала, чтоб ты себе знал, а именно жила – и как, мать твою, мне знать, что ты – это как раз настоящий ты, а не тот двойник?!
Араминта была в ужасе.
В ужасе.
А говорят, хоркруксы – это зло. Угу, щас.
- А потом… Стоп.
Мелифлуа успокоилась настолько резко, что сама испугалась.
Расхохоталась – издевательски, с торжеством.
- Поздравляю, Скримдж. Вот что бывает, когда ты суёшь нос в ту магию, в которой ни дракла не смыслишь. Да, будет ухудшение, - уверенно продолжила Араминта. – Быстрое, очень быстрое. Если тебя меньше чем за сутки так скрутило – то, полагаю, ещё столько же тебе и осталось. Может, часом больше или часом меньше.

Ведьма сделала пару шагов назад, оперлась спиной об угол шкафа. Стоящая за стеклом Рука Славы изогнулась, пальцы сделали такое движение, будто манили ведьму к себе, поцарапали ногтями стенку шкафа.
- Цыц, - огрызнулась Араминта артефакту. Артефакт уныло обвис, как безнадёжный член.

- Воспоминания, физические и виталистические параметры – Скримджер, твой двойник был не просто двойником. Он был тобой. Понимаешь? Это… вообрази себе реальность в виде прямой, а ты создал вилку. И, похорони ты то своё тело, ответвление просто погасло бы. Но ты решил эту вилку опять соединить в одну линию – и поплатился. Это как путешествие во времени без путешествия во времени.
Рука Славы изогнула кисть под прямым углом и принялась ею двигать в таком жесте, будто что-то перепиливала.

- У двойника твоего было всё твоё – сознание, память, здоровье, возможности, колдовские характеристики и, что самое главное, проклятья. Этот твой подарок, - Араминта указала пальцем куда-то в область тазобедренного сустава мага, Рука Славы скопировала жест, - был у двойника. С точно таким же откатом. Если бы его тело было погребено, ничего бы с тобой не случилось, вот что. Но это… это как автокорреляция, Скримдж; ты… ты совместился во времени, пространстве и магии сам с собой. Физиологию и виталистику это не затронуло, но полностью отразилось на магической компоненте. Ты от своего двойника взял проклятие – то, которое у тебя уже было, и которое значительно усилилось благодаря контакту с локацией, его породившей.

- Когда двойника убили, его проклятие не погибло вместе с ним – потому, что был ещё один живой Руфус Скримджер. Когда ты уничтожил тело, то свёл расщеп себя на нет, вернул к начальной точке, и проклятье двойника поняло, что его хозяин цел и невредим, и вернулось к тебе – усиленное магически. Оно будто прожило ещё раз все эти годы, только в ускоренном режиме и на своей территории. Оно помнит, что умирало – и думает, что погибло потому, что погиб его носитель. И теперь оно жрёт тебя в авральном режиме, пытаясь повторить то же самое – только не с двойником, а с тобой.
Рука Славы сжалась в кулак и принялась ехидно дёргаться вверх-вниз.

- Ты, по факту, действительно умер вчера. Не часть тебя, а именно ты, - дракл, я не знаю, как это объяснить. Это одурачило проклятье – поэтому оно такое… неконцентрированное, ты сам видел. Но оно знает, что обязано уничтожить Руфуса Скримджера – а Руфус Скримджер в этом мире один.
Рука Славы погрозила Скримджеру пальцем.
- Твоё проклятие можно откатить ещё раз к начальной точке тем же ритуалом, что я проводила – но только твоё, понимаешь? Не то, которое ты перетащил на себя со своего трупа.
Рука Славы скрутила красноречивую фигу.
- Но тебе нужно не это. Тебе надо снять с себя проклятие своего двойника.
Рука Славы сложилась в многозначительное факъю.
- Всё просто, Скримдж, - Араминта просветлённо улыбнулась.
Рука Славы согнулась под прямым углом, ткнула указательным пальцем в сторону Мелифлуа, потом задрала его вверх.
- До того, как тебя сожрёт проклятье, тебе нужно умереть.

- Именно, цыплёночек! – обрадовано подтвердила ведьма. – Когда ты умрёшь, проклятье двойника с тебя тут же слетит. Потому, что оно не полноценное проклятие, а подточенное твоей вчерашней гибелью, и функционировать не может на полную. Нет, твоё родное никуда не уйдёт – оно с тобой будет даже в посмертии, поверь мне.
Рука Славы аплодировала одной своей ладонью и воображаемой второй.
- В худшем случае оно сольётся с основным, но тогда эффект будет такой, будто я не откатывала его вовсе. Ещё раз-два провести уже знакомый тебе ритуал – и всё должно вернуться на круги своя.
Но тут была большая, очень большая загвоздка.
- Проблема в том, что я не могу тебя убить. Договор ведь. Поэтому ты должен именно умереть сам. А так то я бы… да я…! – ведьма аж расцвела, воображая, как бы убивала Скримджера.
Нет, представляете? Вставить бы такое в резюме: «Грохнула Министра магии Великобритании». У неё от заказчиков отбоя не будет!

Араминта воодушевлённо оглядела мага.
- Заколешь себя кинжалом в глаз? Утопишься? – принялась добродушно перечислять варианты самоубийств волшебница. – Спрыгнешь с крыши о брусчатку? Выпьешь яду? Явишься в Лестрейндж-Холл ещё раз?
Со смертью Руфуса была большая беда. Араминта его даже придушить не могла.
Даже разорвать договор без Макгонагалл не выйдет. Вот же тварь предусмотрительная.
- Или просто ныряй прямо с лестничной площадки в подвал – и шею свернёшь, и труп твой далеко тащить не придётся.

Араминта смущённо улыбнулась.
- Надеялась, ты забудешь об этой крохотной детали, - ласково проворковала ведьма.
Но как было бы здорово, а?! Явился Скримджер, поговорил, самоубился.
Прямо пришёл-увидел-победил. Песня.
- Спускайся в лабораторию, буду думать.

Подвальчик подмигивал лампами. Соскучился по Араминте, масенький такой.
- Волшебную палочку, артефакты, золотые украшения, талисманы, медальоны – всё оставь на столе. Этот, который я тебе с Макгонагалл передала, тоже снимай.
Мелифлуа было почти физически больно такое говорить. Оставалось надеяться, что за сутки артефакты не настолько крепко вошли в резонанс.
- Ботинки тоже снимай и садись в круг на колени. Наклонись немного вперёд, ладони – на пол.
Мелифлуа подошла к стеллажу, принялась греметь склянками и шуршать бумажными упаковками.
- Ты сейчас на некоторое время потеряешь способность двигаться – не переживай, это нормально.
Ведьма обошла круг, время от времени приседая и зажигая свечи.
Остановилась перед Руфусом, вылила ему под колени и ладони флакон зелья.
- Знаю, ледяное. Терпи. Так надо.

Араминта вышла из круга, подошла к высокому стулу, вцепилась в него и потащила за собой. Нагло уселась прямо перед Скримджером вполоборота, даже лениво ногу на ногу забросила. Неспешно расправила юбку, потёрла кончики пальцев.
- Когда ладони онемеют полностью, скажешь.
Ждать пришлось недолго. Подействовала совокупная магия зелья и колдовского круга.
- Ты сейчас обездвижен практически полностью – по факту, припаян к полу, но можешь разговаривать.
Араминта оглядела инсталляцию цепким взглядом, ласково и тепло улыбнулась, и спросила:
- Кто курировал ритуал по созданию твоего двойника, Скримджер?

А вот этого она уже не ожидала. Честно говоря, Араминта про себя перебирала имена тех, кто мог учинить подобное (там даже Волдеморт затесался и Долохов в качестве попытки сбалансировать бредом догадки), она даже про араба подумать успела и Борджина, спёршего у Мелифлуа очередные наработки, но того, что Скримджер назовёт имя Нарциссы, предусмотреть ведьма никак не могла.
Вы только посмотрите, какие у неё племянницы! На выбор – буйная, безголовая и опасная. И это три разных, а не отдельно взятая Беллатрикс, хотя и такой вариант тоже имеет право на жизнь.

Тридцатого января – практически тридцать первого даже, учитывая время – Скримджер участвует в одном ритуале, а первого февраля – в другом. И, заметить надо, направления ритуалов не совпадают, ну ни разу.
Вообще.
Вот не убить идиота?
- И, конечно, ты не счёл важным сообщить мне, во что ввязываешься? Скримджер, на будущее: если хочешь проводить ритуалы с таким коротким промежутком, то зови на помощь одного и того же ритуалиста, чтобы не склеить ласты в процессе. А ещё лучше – всегда пользуйся услугами одного Мастера, чтобы не было подобных конфликтов.
Вот что значит балда и боевик: никакого понятия о тонких материях! Грубиян!

- Ладно, вопрос номер два, - Араминта покачала ногой. – Как именно погиб твой двойник? Обезглавливание, четвертование, линчевание, или благородная и быстрая Авада? И сразу же вопрос номер три: что собой представляет тот талисман, который ты извлёк из трупа?

Араминта насмешливо фыркает и ухмыляется: ага, конечно, он не хотел проводить ритуал. Он вообще не знал, что этот ритуал кто-либо когда-либо будет проводить – он понятия не имел о том, с чем столкнулся.
Нет, доброе сердце Мелифлуа портит ей жизнь.
Говорил же папочка, Араминта, будь строже и злее – так нет, не послушала она умного человека!.. Что уж теперь…
Ведьме нравятся формулировки Скримджера.
- Я обычно не иду против тех, кто может быть полезен.
В отличие от тебя, цыплёночек.
Да и вообще – с чего бы это она вредила племяннице? Как-то это совершенно невоспитанно, а воспитывали Араминту, хоть в это и никто не верит, со всем тщанием.

Мелифлуа немного наклоняется вперёд на стуле:
- Скримджер, какие ещё ритуалы для тебя или с тобой проводила Нарцисса Малфой? Подумай и вспомни – от этого во многом зависит, что дальше делать мне.
Араминта, наверное, могла бы стать хорошим дипломатом. В стране, где ничто не прогнило – но, поскольку такой в мире не существует, то пусть волшебница остаётся на привычных ей ролях.
А вообще интересно. Вроде как жена Люциуса, сестра Беллатрикс – и тут такой финт ушами, очень даже антиволдемортовский.
Двойник для Министра из Министра.
Прямо название остросюжетного романчика.
- И ещё. Кого именно ты спасаешь ценой своей жизни, Скримдж? Вместо кого погиб твой клон? Говори, не стесняйся: времени у нас – практически до завтрашнего вечера.

Араминта улыбалась невыносимо солнечно.
- Всё чудесатее и чудесатее, Скримдж, - констатировала ведьма, вставая со стула.
Мелифлуа отошла к дальним стеллажам, что-то весело мурлыкая себе под нос, и вернулась обратно с кинжалом.
Села на пол почти вплотную к Министру – их разделяла только тонкая линия колдовского круга – и зловеще ухмыльнулась.
- Теперь перейдём к вопросам насущным, Скримджер. Что я получу за спасение гадкого тебя? Или даже не так.
Араминта развернула жреческий нож лезвием вверх, прижала его острие между ключиц волшебника, повернула немного – по коже тут же побежала тонкая струйка крови.
- Что я получу за то, что не убью тебя навсегда и без права воскрешения?

Мелифлуа улыбалась ласково. Даже любяще.
- Спрашиваю потому, что до меня дошло: ты уже умер, Скримдж. Там, в Лестрейндж-Холле. И тот ты был тоже связан магическим Договором со мной. Со смертью двойника и Договор аннулирован. И теперь, - Араминта прошептала короткий катрен заклинания – жреческий нож замер параллельно полу, всё так же упираясь Министру в шею, - меня ничто не сдерживает от банального убийства. Тебе будет больно очень недолго, - Мелифлуа наклонила голову и провела щекой по рукояти кинжала так, будто кошкой ластилась. – Убеди меня в том, что ты мне пригодишься живым.

Мелифлуа рассмеялась.
- Умничка. С поправочкой, Скримджер. И поправка эта носит имя Дженис Итон.
Честное слово, так весело Араминте не было ещё с давних школьных времён. А ну как выгорит, и получится ещё одного боевика обязать? Одного Лестрейнджа мало. Жизнь, она такая – не знаешь, кто и чем именно пригодится.
- Подсказать, что случится с ней, если ты умрёшь во второй раз – по-настоящему?
Мелифлуа даже брови слегка приподняла так в намёке.

Мерлин, вот чем прекрасны порядочные люди (и Скримджер, к ним не относящийся), так тем, что ими легко манипулировать. Он же скорее удавится, чем даст скопытиться американской дуре.
- Догадался, да? – поощрительно улыбнулась ведьма, склонив голову к плечу. – Вообще говоря, - Араминта понизила голос до интимного шепота, - было бы очень забавно и даже полезно понаблюдать, как ты одним решением лишаешь страну руководства.
Ни Министра, ни Главы Аврората.
Пожиратели Смерти всем кагалом от зависти удавятся. А потом удавятся ещё раз.

Мелифлуа сощурилась.
- Спасибо, Министр, – ведьма коснулась губами лба Скримджера. Ухмыльнулась: – Ты должен был попросить сам.
Пожалуй, тут дело такое, в котором подстраховки много не бывает.
Араминта принялась расстёгивать воротник мантии, затем рубашки волшебника, потом неспешно стала чертить руны острием ножа по его коже – точно меж ключиц, одна поверх другой.
Царапины наливались яркой краснотой, но не испускали ни капли крови.
- Увидимся на другой стороне.
Жреческий нож вошёл в плоть Руфуса, как в шёлк.
Вспоротая кожа, перерезанная трахея – и, благодаря чарам, ни капли крови.

Мёртвый Министр, стоящий на коленях в её лаборатории – самая прекрасная картина, которую она когда-либо видела. Мелифлуа даже полюбовалась немного.
А потом отзеркалила позу Скримджера по эту сторону колдовского круга, сняла с запястья браслет-блокатор, и принялась читать заклинания.

Магия отзывалась неохотно, раздражённо. В этот ритуал, благодаря тому, что Руфус сам обо всё попросил – интересно, пошёл по наитию или догадался, что ему надо сделать? – вкладываться практически не приходилось.
Мелифлуа напевала, с каждым словом всё больше наклоняясь вперёд, пока не уперлась лбом в лоб Скримджера – магия круга и зелья просто не позволила ему склонить голову вниз.
От контакта с кожей мага Араминту вышвырнуло в дымчатую, полную сизых, отливающих фиолетовым теней, темноту.

В этой темноте Скримджера надо было отыскать.
Здесь не действовала магия, здесь искривлялось время – добро пожаловать на один из швов реальности, привычной большинству волшебников.
Ведьма огляделась. Прикрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула, прислушалась. И пошла в ту сторону, в которую захотела – интуиция ритуалиста никогда не подведёт.
Шла она недолго – тропы не было, ничего не было, только клубящийся вихрями туман почти сказочного фиолетового цвета с прожилками синего, жёлтого, красного, белого – будто кто рисовал туманности и галактики. Скримджер вынырнул из тумана – просто появился у неё на пути.
Маг сидел точно в такой же позе, в которой оставался в лаборатории лавки.

Туман сгустился под ногами ведьмы, сплёл из полупрозрачных нитей твёрдую гладкую поверхность.
Араминта постучала носком сапога по иллюзорной плите.
- Так вот, значит, какой меня воспринимает твоё подсознание. Лестно.
Мелифлуа была одета в тренировочные брюки и куртку из драконьей кожи – её костюм для школьного Дуэльного клуба. Даже перчатки-митенки те же, те же сапоги.
- А ты всё так же выглядишь старше, чем есть на самом деле.
Араминта подошла к магу поближе, опустилась на плиты, меняющие цвет с желтоватого на тёмно-серый – видимо, слова ведьмы всё же заставили сознание Скримджера работать быстрее – и ещё до того, как её колени коснулись иллюзорного пола, призрачный мир из ниоткуда соткал ей и тёмную мантию с узкими лацканами, и длинную тяжёлую юбку, и (почему-то) распущенные волосы.
Мелифлуа помолчала, улыбаясь и наблюдая за сменой эмоций на лице Скримджера, а потом торжественно и заговорщицки поведала:
- Я тебя убила.