[nick]Perceval Weasley[/nick][status]староста, достигший "власти"[/status][icon]http://s1.uploads.ru/ehkXz.jpg[/icon][info]<b>Перси Уизли, 19^y.o.</a></b><br><i>ММ</i>[/info]
Перси продемонстрировал свой пропуск суровому аврору неподалеку от входа в палату, волшебную палочку и коробку с личными вещами пациетки.
Аврор внимательно, но так же бесстрастно оглядел аккуратно уложенный Перси скарб, ткнул пару раз палочкой куда-то между черным бархатным бантом, тарелкой с возмущенным такой наглостью котенком, слишком пушистым и слишком уродливым и чем-то розовым и душистым, а затем наложил сканирующие чары на всю коробку целиком, решив таки не копаться в свидетельствах взлета и падения Долорес Амбридж.
- Проходите, мистер Уизли, - закончи досмотр, аврор чинно кивнул на дверь, и Перси, готовый было возмутиться бесцеремонностью обыска коробки, приосанился и двинулся в указанном направлении. У него была миссия - важная миссия, и успех в ее выполнении вполне мог открыть ему пути к следующим ступеням, откуда он уже успел соскользнуть, влекомый перипетиями событий в Министерстве.
Пока все шло гладко: он сохранял в тайне свою миссию, благополучно собрал вещи и не менее благополучно добрался до места назначения. Порт-ключ наверняка был данью безопасности, а не комфорту, но Перси, не посвященный в подробности того, как именно Долорес Амбридж заблудилась в Запретном Лесу, хоть и удивлялся охране и обстановке секретности, свое дело знал и держал язык за зубами, никого не донимая вопросами.
- Мадам Амбридж? - он почтительно просунул в приоткрытую дверь голову, нашел взглядом лицо Амбридж, белеющее даже по сравнению с белизной подушки. - Мадам Амбидж, это Перси Уизли, я принес вам ваши вещи...
Уже договаривая, он понял, что мог с большим успехом общаться с манекеном у входа в госпиталь - тот хотя бы слышал.
Честолюбивые планы стать для выздоравливающей ведьмы незаменимым и пронести этот статус в Министерство, когда она туда вернется, лопнули, как перезрелая слива-цеппелин. Уизли ротиснулся в дверь целиком, разглядывая Амбридж, которая по-прежнему не то дремала под чарами целителей, не то и вовсе впала в забытье.
- Мадам Амбридж? - снова попытался Перси, не имея ни малейшего представления о том, что делать с коробкой - то ли поставить на стул у койки, то ли положить под койку - но полный чиновничьего рвения сделать хоть что-нибудь. - Хотите, я развешу тарелки на стенах, чтобы было как в Хогвартсе?
Ни договорить, ни уж тем более развесить злополучные тарелки он не успел - при одном только упоминании замка Долорес Амбридж села на койке и, глядя прямо на Перси выкаченными глазами, издала жуткий стон, пробравший Уизли до мурашек, будто рядом пролетел дементор.
Перси, не будучи трусом, но будучи рассудительным юношей, отпрянул на шаг, вытащив волшебную палочку, и помахал ею перед лицом Амбридж - та рухнула обратно на подушку, уставившись в потолок.
- Позвать целителя, мадам Амбридж? Что-то случилось в Хогвартсе?
И снова тот же мучительный стон.
Перси взволнованно огляделся - инструкций на подобный случай в Министерстве не существовало.

[icon]http://s4.uploads.ru/OyQmi.jpg[/icon]
Вокруг Долорес - разнузданные взмахи хвостов и грив. Тяжелый топот копыт отдается в голове, затмевает все. Табун скачет по мягкой долине мозга Долорес, оставляя глубокие выемки следов, заполняющиеся кровью. Долорес хочет прогнать эти звуки, хочет прогнать табун из своей головы, но она может только смотреть, как кентавры скачут в ее голове, и как отражается на остриях их копий и стрел, вытянутых по лукам, незаходящее солнце ужаса Долорес.
Она не узнает мальчишку, который хочет добиться от нее ответа, его она тоже хочет прогнать - кто он, зачем он пришел, зачем он спрашивает ее о замке, который проклят? Ее уже спрашивали, но она молчала, отмахивалась расцарапанными и покрытыми синяками руками, вцепилась в шею какому-то магу, который настойчивее прочих повторял что-то о Хогвартсе - а потом оказалась здесь, где не было ни той жуткой женщины в черном платье в пол, ни кентавров, и только мерный цокот их копыт будил ее в блаженной полутьме, вызванной теплыми пряными зельями, которыми ее потчевали лимонно-желтые люди, разговаривавшие с Долорес тихо и жалостливо...
Вспышка заклинания привела Амбридж в ступор. Застыв над своими подушками, она во все глаза смотрела на вошедшего, не узнавая его, боясь моргнуть, потому что за этот миг он мог бы превратиться в кентавра, в кентавра, в кентавра - и напасть на нее!
Долорес следит за его губами, едва слыша, о чем он спрашивает, даже собственное имя для нее набор звуков, но он не унимается, продолжает - и она стонет, на сей раз громче и яростнее. Вскидывает руки к лицу - лицу мужчины возле себя, целясь в глаза.
- Прочь! - плаксиво кричит она, прогоняя табун. Ее обломанные ногти скользят по подбородку посетителя и от этого ощущения чужой плоти под пальцами к ней возвращается часть оставленных в лесу воспоминаний: вспышки ступефаев по обеим сторонам от нее, снег, промочивший юбку и аккуратные туфли. Лестрейндж. Беллатрикс Лестрейндж.
И тонкий свист сорвавшийся с тетивы стрелы.
- Что вы хотите? - рыдает Долорес, вцепляясь в собственные щеки, пряча лицо за растрепанными волосами. - Уйдите, уйдите!
Ее рыдания похожи на кашель, но на сей раз она не хочет обратить на себя внимание - она хочет, чтобы ее оставили в покое.
- Они убили Корнелиуса! Они убили всех, всех! - она елозит по кровати, путаясь в одеяле, зарывается глубже в подушки, но смотрит на Арна блестящими, требующими глазами. - Они в Хогвартсе! Беллатриса Лестрейндж в Хогвартсе! Он в Хогвартсе!

[icon]http://s4.uploads.ru/OyQmi.jpg[/icon]- Нет, нет! - жмурится Долорес, натягивая одеяло выше и выше - будто невинная дева, которую собирается обидеть злой и страшный кентавр аврор. Одеяло собирается тяжелыми складками у нее под подбородком, и Долорес круглыми немигающими глазами следит за каждым движением отпрянувшего Вейна, перебирая пальцами по краю мятой ткани. Растрепанные волосы липнут к мокрым щекам, на губах вкус слез, но она не понимает, что это ее собственные слезы, пытаясь закопаться поглубже в постельное белье. Она поджимает ноги, потому что одеяло упрямо лезет вверх, поднимаясь по койке, сворачивается клубком, стараясь производить как можно меньше движений, но Вейн начинает говорить много мягче, и Долорес чуть расслабляется, слушает слова, а не голос, моргает несколько раз, избавляясь от рези в глазах.

- Они... Они угрожали мне! Там были оборотни, там была та женщина - Беллатрикс, Беллатрикс Лестрейндж, она пытала меня! И ее ужасный муж! И Он! - Амбридж путается в хронологической последовательности, снова начинает рыдать, ее трясет так, что одеяло окончательно сползает с койки и теперь ей кажется, будто она совершенно беззащитна - но Арн говорит негромко и спокойно, уговаривает, мягко и настойчиво - как те, кто давал ей теплые зелья, от которых в голове становилось пусто и табун затихал. Долорес думает, что аврор тоже даст ей зелья - он так ласково с ней говорит.
Она обхватывает себя за плечи так, будто ей холодно, низко опускает голову, едва не касаясь подбородком груди, вымачивая перед больничного халата в слезах. Она хочет постараться, хочет ответить на вопросы и получить свое зелье, хочет показать, что она ква-ли-фи-ци-ро-ва-на и ком-пе-тент-на.
- Они же должны находиться в Азкабане! - ее голос повышается на несколько октав разом, до визга, но она сразу же вспоминает, что Пожиратели Смерти бежали из Азкабана еще в конце лета. И поэтому-то и смогли оказаться в Хогвартсе. Все охрана Азкабана - Долорес еще в сентябре предлагала посадить этих олухов в камеры сбежавших преступников, ведь только жесткая дисциплина способна принести плоды.
При мыслях о наказаниях и дисциплине ей становится чуть лучше. Она ухватывается за мысль, что слушалась каждого приказа Пожирателей и сохранила жизнь, и это дает ей необходимый стимул, чтобы слушаться Арна.

- Их было несколько, - она размеренно раскачивается на койке, вцепившись пальцами в собственные плечи до синяков, но ее голос больше не срывается на визг, и слезы подсыхают. - Они появились из камина. Лестрейнджи. Макнейр. Руквуд. Кто-то еще. Трэверс, Долохов. Оборотни. А затем... Затем...
Она выдыхает, кусает нижнюю губу. Молчит. Она смотрела в лицо Темного Лорда. Ей не забыть этого.
- Они приказали мне снять антиаппарационный купол. Отдать волшебную палочку. Слушаться Беллатрикс. А затем... Затем она аппарировала вместе со мной в Запретный Лес, - голос Долорес снова начинает дрожать, она ерзает на койке. - Она пытала меня Круциатусом. Моей палочкой она пускала в меня Круциатусами. И там были ке... ке... кентавры! Пожалуйста, дайте мне зелье Сна-Без-Сновидений, иначе когда вы уйдете, снова явятся они!

[icon]http://s4.uploads.ru/OyQmi.jpg[/icon]
Долорес доверчиво прижимает одеяло обратно к груди, слабо улыбается Арну, который зовет ее умницей. Долорес и правда умница, она-то точно знает. Долорес выжила, Долорес в безопасности, и этот аврор считает так же.
Амбридж в приступе напускного кокетства, сейчас выглядящего особенно дико, опускает ресницы, ее руки бессознательно взлетают к голове, чтобы поправить бант, которого там больше нет, но запутываются в растрепанных прядях и жест безнадежно испорчен.
Долорес все равно улыбается. Она умница. Корнелиус называл ее умницей, когда она уговаривала его не сдаваться под истерическими прорицаниями Гарри Поттера и перед ппаникерством Дамблдора... Ах да, они оказались правы, но что с того - сила политика в том, насколько он способен удержать принятый курс, невзирая на давление общественности, как сама Долорес держала в ежовых рукавицах эту школу, полную заблудших, запутавшихся деток, подпадающих одним за другим под тлетворное влияние смутьянов вроде Поттера. При мысли о том, что ей нужно будет вернуться в Хогвартс, чтобы продолжать сеять семена дисциплины и послушания, ее вновь пробирает дрожь, и только спокойный тон Арна не дает ей сорваться в истерику. И - совсем немного - то, как внимательно он на нее смотрит.

- Я не хочу возвращаться в Хогвартс, - поверяется она Арну, наклоняясь ближе и выполняя его просьбу смотреть на него - у него есть зелье  и вопросы, а у нее только табун, табун с тяжелыми копытами, от которого у нее болит голова и двоится в глазах. - Как только я покину Мунго, то немедленно употреблю все свое влияние и энергию на то, чтобы кентавры были объявлены вне закона. И Пожиратели Смерти вместе с ними.
Она вновь начинает путаться - ведь, вспоминает Долорес, Пожиратели и так вне закона. Она с силой проводит ладонями по лицу, смотрит на Арна отсутствующе - вспоминает. Он задавал ей вопросы - он не хочет говорить о кентаврах и она, конечно, тоже не хочет.
Ухватившись за упоминание Темного Лорда, Долорес поджимает губы - вопросы Арна сложные, и у нее вновь начинает болеть голова. Из-за глубин подсознания доносится угрожающий цокот копыт.
- Я не знаю! Не знаю! - но аврор неумолим. Он повторяет вопрос, а топот усиливается.
Амбридж начинает говорить - сперва чтобы заглушить этот звук, а затем уже не может остановиться.

- Он не выходил из кабинета, даже к лестнице не подошел, - монотонно бормочет Долорес, продолжая раскачиваться. - Когда все эти люди направились к выходу, он стоял на месте, будто ждал чего-то, и когда вернулся один из них с сообщением о засаде, будто не удивился.
Долорес и самой удивительно, что она запомнила такие мелочи - она была уверена, что помнит только хищную улыбку Беллатрисы Лестрейндж и собственный ужас.
- Он не отправился за своими слугами, нет, так и стоял возле камина,  - на упоминании камина Долорес спотыкается, ее взгляд вновь становится расфокусированным. что-то важное ведь связано с камином - с камином, через который...
- Пожиратели пришли в Хогвартс каминном! - она снова тянется в Арну, вцепляется ему в руку, трясет изо всех оставшихся сил. - Их кто-то впустил!
Снова пауза. Она вспоминает, как сама снимала с камина блокировку, как гудел открытый канал.
Ее губы и костяшки впившихся в руку Арна пальцев белеют, она вздрагивает, но только что появившиеся воспоминания все еще здесь, блеклые, как будто она вспоминает собственный сон, но с каждой минутой обретающие все больше деталей. Она открыла камин. Она изменила пароль на директорском кабинете так, чтобы никто не мог войти к ней - она никогда так не делала, даже когда нуждалась во вдохновении и концентрации.
- Кто-то впустил их, - повторяет Амбридж, пытаясь сделать реальностью этого кого-то - кого-то, отличного от нее.

[icon]http://s4.uploads.ru/OyQmi.jpg[/icon]
У Долорес вновь дрожат губы. Она смотрит в глаза Арну, все еще шепча о ком-то другом. Его рука тяжелая, но прикосновение действует на нее успокаивающе. Авроры должны следить за порядком, охранять других магов - особенно министерских служащих, которые отдают так много ради величия и процветания магической Британии. Ее посетитель аврор, он не позволит, чтобы с ней что-то случилось, чтобы вернулись кентавры.
Она скашивает глаза на лежащего на полу юношу, но тут же отводит взгляд, вычеркивает его тело из картины бытия - это не вписывается в то, что она только что себе придумала, авроры не должны оглушать безобидных мальчишек...
Значит, он не был безобиден. Значит, он представлял собой опасность.
Лицо Долорес вновь искажается, она вновь готова зарыдать, и только волевым усилием она останавливает это желание.
Арн хмурится, и бедная Долорес понимает, что отвечает неправильно. Что не справляется, что он больше не назовет ее умницей. Никто больше не назовет ее умницей, ведь Корнелиус мертв, а в Хогвартс...
Она трясет головой, заискивающе смотрит на аврора; непонимающе, но быстро кивает в ответ: да, да, Империо.

Она будет соглашаться, будет говорить, лишь бы он не убирал руку, но он убирает, и Долорес вновь вцепляется в край одеяла, подтягивая его повыше и следя за малейшим отражением недовольства на лице Арна. Если он уйдет, кто защитит ее от Перси Уизли? Кто прогонит кентавров, вздумай они напасть на госпиталь? Кто даст ей зелье?
Долорес сглатывает, сосредотачивается. На время в ней поднимает голову та самая женщина, что первого сентября вступила под сень Хогвартса, убежденная, что ни традиции, ни тень несменяемого директора, ни волнения из-за пропажи главы Аврората Скимджера ей не помешают.
- Они говорили о том, что должны рассредоточиться, - медленно, она припоминает каждое услышанное ею слово, вежливого мужчину, в чьем тоне слышала только безразличие, немигающий взгляд Того-Кого-Нельзя-Называть, хватку Беллатрисы Лестрейндж в своих волосах. - И что я должна снять антиаппарационный купол... Они заставили меня!
Долорес вновь заглядывает в глаза Арну, кивает - не дай Мерлин, он подумает, что она поступила так по собственному желанию.
- Заставили! Я бы никогда не сделала этого по собственной воле! - Для Долорес крайне важно уточнить этот факт: сложно найти в Британии магов, менее популярных, чем Пожиратели Смерти, и Амбридж совершенно не хочет, чтобы кто-либо решил, будто она действует с ними заодно - она, чиновник Министерства Магии, Генеральный Инспектор, член Визенгамота. - Я ждала первой же возможности, чтобы обмануть их и защитить Хогвартс, но у меня отобрали волшебную палочку...

Она, конечно, врет, но прямо сейчас Арна интересует совсем другое.
- Не подадите мне коробку? - Долорес тянет время, но, понимая, что Арн не уйдет просто так, вынужденно продолжает. - Перед тем, как Беллатрикс аппарировала нас за пределы замка, Тот-Кого-Нельзя-Называть тоже аппарировал с тем волшебником... Долоховым. Куда-то, я не знаю куда, Он закрыл все портреты в кабинете чарами, никто не мог мне сказать, что происходит, раздавались взрывы, крики... О, Мерлин! Почему авроры не прибыли на применение Непростительных? Беллатриса Лестрейндж пытала меня несколько минут, но появились только... только...
Долорес закрывает лицо руками, дышит тяжело и надсадно, пытаясь справиться с ужасом, и затем смотрит на Арна уже менее осмысленно:
- Тот-кого-Нельзя-Называть искал Гарри Поттера! Он явился в Хогвартс, чтобы покончить с ним! - голос Амбридж напоминает скрип несмазанных петель. - Это Гарри Поттер привел Темного Лорда в замок! Это он во всем виноват! Он - и Альбус Дамблдор!