[nick]Роберт Локамп[/nick][status]журналист, 38[/status][info]штатный сотрудник "Ежедневного Пророка"[/info][icon]http://s1.uploads.ru/6b0wV.jpg[/icon]
Его визит в лавку продиктован многими соображениями - во-первых, после посещения Араминты Мелифлуа Антонин склонен считать, что ему нужна новая палочка, во-вторых, он наконец-то нашел время, чтобы самому составить мнение об искусности английского мастера. Что не входит в его планы, так это встреча с Дженис Итон, оказывающейся тут как тут.
- Редакция сегодня отдыхает от меня - по крайней мере, до обеда, - он отвечает ей ленивой, сытой улыбкой - такой, какой, уверен, она не сможет противиться. - И я бы признался, что в самом деле слежу за вами, если бы вы мне пообещали, что это будет иметь толк.
Он замолкает, не пряча улыбку, обводит ее внимательным взглядом - что ей потребовалось у Олливандера? Новая палочка? Как любопытно.
- Я имею в виду, конечно, интервью - вы так и не отказали мне в нем. Не наказание,  - несмотря на слова, тон утверждает, что его интересуют оба лота. Ей, кажется, нравится иллюзия контроля - ему знаком такой тип женщин. При должном терпении, из них получались самые покорные жены.
Не то чтобы он собирается так далеко отслеживать перипетии личной жизни Дженис Итон, урожденной леди Мейер, однако не прочь немного задержаться и проверить догадки хотя бы косвенно. К тому же, он помнит, что предыдущая их встреча не затянулась - скорее всего, она спешит и сегодня, а вот со стороны журналиста будет подозрительно, если он упустит свой шанс на так и не полученное интервью.
- Меняете палочку? Пост стал причиной смены характера? Предпочтений? Привычек? - он также улыбается, но вот интереса больше не скрывает - все, что он узнает об Итон, послужит вящей силе Организации. - Не составите мне компанию? Всегда считал, что выбирать что-либо нужно с женщиной, чьей симпатией пользуешься.
Антонин предвкушает ее реакцию, открывая дверь лавки, из которой Дженис Итон только что вышла.

Отредактировано Antonin Dolohov (21 декабря, 2016г. 13:14)

[nick]Роберт Локамп[/nick][status]журналист, 38[/status][info]штатный сотрудник "Ежедневного Пророка"[/info][icon]http://s1.uploads.ru/6b0wV.jpg[/icon]- Вы окажете мне честь, - полтора часа - даже больше, чем он рассчитывал, но у него еще достаточно зелья, и нельзя поступаться удачей, когда она сама идет в руки: фортуна  - леди капризная, пренебрежения не любит.
Ее замечание насчет палочки его веселит: в Румынии нет традиции выбирать палочку, в его роду и вовсе волшебные палочки передаются из поколения в поколение, и в  Дурмстранге учат, что не маг подчиняется прихотям палочки, а, напротив, должен подчинить ее себе. Именно так Антонин обычно и поступал, а потому чужая традиция интересовала еще задолго до того, как он познакомился с Дженис.
Та палочка, с которой он впервые пересек Ла-Манш, была ему дорога, была памятью от прадеда, эта же ничего не значит, но миссис Итон явно относится к этой побасенке всерьез, и он кивает с преувеличенным вниманием.
- Должно быть, война вас изменила. Если я не ошибаюсь, в Британии палочку подбирают и к характеру. Меняли палочку раньше? Могу я рассчитывать, что вы дадите интервью хотя бы о волшебных палочках? - ему нравится, как она смеется - она выглядит удивительно беззащитной в такие моменты, приятно напоминая, что в любой момент он может прекратить ее существование.
- Готовитесь к чему-то? - он на верном пути, задавая этот вопрос, но его сбивает с толка ее тон и то, что отражается в ее улыбке.
Долохов прожил немало - он угадывает ее желание с полуслова, и теперь это даже проще, чем тогда, в первый раз, в кабаке в Хогсмиде, куда его послал ее стажер или кем там был тот мальчишка, буравящий его ревнивым взглядом.
- Я обещал угостить вас ужином за интервью, но если вы предпочитаете что-то еще, - он разводит руками, отвечая ей не менее прямым взглядом. Не то чтобы она более разговорчива в постели, но кто знает. В любом случае, отказываться он не собирается.
К спешащему к ним мастеру Антонин оборачивается едва ли не с досадой, вытаскивая волшебную палочку подчеркнуто медленно - по легенде Роберт Локамп не боевой маг, и его реакции могут показаться Дженис Итон чересчур подозрительными, если она вдруг обратит на них внимание. Он надеется, что не обратит - она определенно флиртует, а значит, не рассматривает его как угрозу или врага.
- В Германии говорят, - его берлинский акцент усиливается, - что палочка подстраивается под мага, а не иначе. Но слава о вас, господин Олливандер, давно перешла любые границы.
Мастер благодарно улыбается, но с куда большим интересом изучает протянутую Антонином волшебную палочку - палочку Каркарова.
Постепенно его улыбка меркнет.
- Какая интересная работа. Немецкий мастер? - уточняет он.
Антонин кивает с ожиданием и любопытством:
- Да. Палочка принадлежала отцу, изготовлена в тридцать шестом или тридцать седьмом. К сожалению, более мне ничего не известно.
- И вы ею пользуетесь? Я имею в виду, она не вызывает проблем? - улыбка Олливандера уже больше напоминает гримасу - это не удивительно, учитывая, что практиковал Игорь.
- Нет, - Долохов улыбается в ответ. Это не та палочка Игоря, с которой он был арестован, но и на этой немало крови, не говоря уж о тех чарах, к которым он прибег, пытаясь скрыться и избежать казни. - Она прекрасно меня слушается.
Мастер задумчиво вертит в руках деревяшку и отдает обратно Антонину:
- Я поищу что-то для вас. Заполните анкету, пожалуйста. И позвольте, я изменю толщину запястья и длину предплечья.
Антонин подчиняется, ставя галочки почти наобум и поглядывая на Дженис.
Это затягивается дольше, чем он рассчитывал, и когда Олливандер, уже полностью поглощенный анкетой, просит прийти через несколько часов, Долохов смотрит на часы, а затем на Итон.
- Ко мне. Если вы, конечно, не против, - вопроса в его тоне нет.
Его номер в Дырявом Котле всего лишь плацдарм, но там достаточно Оборотного зелья, а это сейчас становится решающим доводом.

Отредактировано Antonin Dolohov (6 января, 2017г. 14:02)

[nick]Роберт Локамп[/nick][info]штатный сотрудник "Ежедневного Пророка"[/info][status]журналист, 38[/status][icon]http://s1.uploads.ru/6b0wV.jpg[/icon]Он закрывает дверь номера, который использует как плацдарм для своих вылазок в Лондон. Квартира Фелиции кажется не лучшим местом для приглашения Дженис Итон - ни к чему давать Главному Аврору дополнительные сведения о личных делах Роберта Локампа. Долохов понимает, что при желании она узнает о Локампе все, что лежит на поверхности, но также понимает, что с точки зрения обывателя вести одну любовницу в квартиру другой - неприлично, а Роберт Локамп должен мыслить именно в таких категориях. Видеть в Дженис Итон только любовницу - и возможный источник пустых сведений, годных только для печати.
У Антонина интересы куда глубже.
Номер выглядит пустым, но необжитостью не отдает - Долохов уделяет этому особенное внимание, не намереваясь отказываться от "Котла". Впрочем, пустота эта искусственная: Антонин позаботился о тех предметах меблировки, что казались ему лишними, отправив их вниз, хозяину, а тот остался к этому факту похвально равнодушным, заработав пару золотых.
Камин, потухший и холодный, потертое кресло перед ним, низкий журнальный столик, лет на двадцать моложе кресла - и три двери: в коридор, в спальню и в ванную.
В приотворенную дверь в спальню видна постель - грязная чашка чая, кипы пергаментов, несколько перьев. Рабочая зона, которая должна убедить каждого, что Роберт Локамп действительно журналист.
Вот только все тексты на немецком - и едва ли увидят свет в Германии, а Долохов получает удовольствие, сочиняя броские заголовки и переделывая наиболее смелые статьи "Пророка": это странным образом помогает ему отдыхать.
Между тем, выбор номера в "Котле" не случаен, здесь достаточно Оборотного зелья, и Антонин сразу же проходит в спальню, развязывая на ходу галстук.
Оборачивается на приказной тон, оглядывает манипуляции Итон с ремнем холодным взглядом.
- Что-то не так, Дженис? - у Олливандера она была искренне рада его видеть, ошибиться он не мог.
Волшебная палочка Локампа, возвращенная мастером, совсем рядом, но Антонин не торопится хвататься за нее, понимая, что Итон заметит это и сделает верные выводы.
Он разглаживает галстук, пропуская его между пальцев, не отрывая взгляда от Итон.
- Я не прошу прибавлять "пожалуйста", но если вы будете настаивать на том, чтобы вести себя как Глава Аврората, то я хочу вперед получить интервью. Часовое, подробное, без увиливаний и трусливых "без комментариев". Это честная сделка.
Галстук отправляется на узкий комод, и Антонин не торопится продолжать.
- Выпьете что-нибудь? - в прошлую их встречу она была пьяна как следует, и его интересует, насколько поведение нынешней Главы Аврората зависит от содержания алкоголя в ее крови.

Отредактировано Antonin Dolohov (6 января, 2017г. 14:05)

[nick]Роберт Локамп[/nick][info]штатный сотрудник "Ежедневного Пророка"[/info][status]журналист, 38[/status][icon]http://s1.uploads.ru/6b0wV.jpg[/icon]
Итон не торопится, как и он - дуэль взглядов затягивается, и Долохов выжидает, готовый к любой вспышке раздражения с ее стороны. Он уже успел прийти к выводу, что ее испульсивность, запомнившаяся ему по прошлому, только усилилась, как и вспыльчивость, как и внимание к своим сиюминутным желаниям, и все это ему на руку, учитывая характер их нынешних отношений - точнее, ее отношений с Робертом Локампом - и понимает, откуда в ней это стремление контролировать хоть что-то, раз уж нежно любимый муж мертв, а его убийцы выбрались на свободу, однако позволить ей зайти так далеко он не может. Дело не в ремне - он встречал женщин и изощреннее, и извращеннее - дело в том, что он не Локамп, и дать ей вожделенный полный контроль было бы самоубийством.
И, видимо, Итон читает этот вердикт в его лице, даже в этом приветливом, дружелюбном лице, потому что расслабляется в секунду - не иначе, это лишь маска, притворство.
Антонин наблюдает за тем, как легко она избавляется от своей уродливой, скрывающей фигуру куртки - приняв решение, Дженис Итон не из тех, кто будет топтаться на берегу.
Его не интересует ее тело - ему за шестьдесят, он видел женщин, видел столько женских тел, что уже смотрит на лица, а лицо Итон интересует его особенно сильно, со всеми ее эмоциями, которые она не то не хочет, не то не может скрывать, одновременно похожее на лицо Джейн - он убедил себя, что видит сходство - и совсем другое.
Он улыбается, когда она с довольством кошки падает на кровать, позволяет закурить, идет следом и наклоняется к низкой тумбе у кровати, скрывая подсчеты - в прошлый раз им не понадобилось много времени, действия прошлой принятой дозы оборотного хватит.
Ее ремень, уже не представляющий опасность, остается в другой комнате вместе с его галстуком и верхней одеждой, приличествующей Локампу. Долохов подает ей виски с предупредительностью, которую оттачивал в свете, опускает рядом пепельницу, свободной рукой расстегивая собственную рубашку
Одним движением стряхивает с покрывала имитации своих журналистских талантов, опускается в ее ногах, чувствуя, как проминается кровать едва ли лучшего состояния, чем диван в ее номере в Хогсмиде.
В прошлый раз Дженис Итон закрывалась от него слоем одежды, сейчас же не прячет застарелые шрамы. Не то проверяет, не то доверяет - его смешат оба варианта.
Антонин оглаживает ее колени под толстой тканью, подтягивается выше, гладит живот, ребра, аккуратные полукружия грудей. Вопросы не о работе ему совсем не приходят в голову.
- Вы ощущаете себя англичанкой? Обзавелись друзьями?
Кожа на животе Итон на вкус как ритуальное серебро - чуть горьковатое, холодное, реагирующее на прикосновение его языка.
- Доверяете кому-либо? Чувствуете себя на своем месте?

Отредактировано Antonin Dolohov (19 января, 2017г. 10:17)

[nick]Роберт Локамп[/nick][info]штатный сотрудник "Ежедневного Пророка"[/info][status]журналист, 38[/status][icon]http://s1.uploads.ru/6b0wV.jpg[/icon]
Она так говорит о войне под его руками, под его ртом, что это действует и на него. В ее голосе нет места войне - даже на этом никчемном покрывале она нежится, будто кошка, чувственно и бесстыдно, и его это, пожалуй, возбуждает даже сильнее всего прочего: война, о которой она говорит, больше похожа на любовь, и он впервые задается вопросом о том, насколько далеко Дженис Итон зашла однажды за грань и как сильно изменилась тогда - за несколько пропитанных кровью лет, с семьдесят девятого по восемьдесят второй. Ей не скрыть, что она подранок, это-то на поверхности - и виски, и сигарета, прикуренная от предыдущей, и секс, лишь бы дать себе иллюзию контроля, любви, ласки, но ему кажется, что ее рана намного глубже и с годами не затягивается, а, напротив, становится шире. Однажды она сама обнаружит это, если еще не обнаружила. Он хотел бы быть рядом и в тот момент.
Отчасти и потому, что эти ее изменения - в семьдесят девятом он запомнил ее совсем другой, в следующую их встречу она уже была убийцей, сейчас - возможно, самоубийцей - его интересуют не просто так. Еще пятнадцать лет назад он задавался вопросом, что в ней зацепило Рудольфуса - тот едва ли отреагировал на эту чувственность в движениях, а вот на вызов мог. Милейшая миссис Итон наверняка напомнила ему жену - и в них есть это общее. Эта любовь к войне, о которой они обе не имеют ни малейшего понятия, принимая ее за секс.
Антонин усмехается ей в бедро, стаскивает с нее то, что осталось - она, кажется, не сторонница прелюдии, но ему, помилуй, Мерлин, шестьдесят пять, и последние тринадцать лет он провел не на курорте ее стараниями. По быстрому будет обслуживаться у прочих, а у него законные полчаса, выторгованное интервью, хоть она и не хочет говорить о работе. Ничего, о работе они еще успеют поговорить, когда у него будет побольше информации о происходящем в Аврорате, когда они найдут, кем заменить Уолдена, а пока - пусть болтает о личном, лишь бы это доставляло ей удовольствие.
- Повезло вашим друзьям, - подменяя губы пальцами, он поглядывает на ее опущенные веки. - Кого нужно убить, чтобы вы включили меня в этот список?
Он помнит про другой ее список - шесть имен, кажется, так она ему сказала - и надеется, что она тоже вспомнит. Вспомнит - и, быть может, разговориться. Однако сам он не собирается нарушать их договоренность: никаких вопросов о работе, и хотя она сама коснулась этой темы, на провокацию Антонин не ведется. Зато Роберт Локамп уже на крючке - их тяжелое дыхание наполняет комнату, запах виски и сигаретный дым примешивается к запаху разгоряченных тел и, едва заметному, аромату свежей стружки и пыли, которыми была пропитана лавка Олливандера, принесенным ими с собой.
Когда он приподнимается, перемещаясь еще выше, целуя ее узкое плечо, бледную кожу груди, шею, стакан глухо звенит, задевая пепельницу, и Долохов, не глядя отставляет его еще дальше.
- Не возвращайтесь в Америку, Дженис, - растягивает гласные он, позволяя взгляду Роберта полниться смутной надеждой на нечто большее, чем случайные встречи между ее делами.
Ей действительно нельзя возвращаться: Антонин был бы очень расстроен, если бы ее не оказалось в числе поверженных врагов, когда триумфальная колесница Милорда проедет по главным улицам магической Британии.