[icon]http://s4.uploads.ru/t/93I8l.gif[/icon]

Когда находишься в бегах, порой начинает казаться, что весь мир против тебя. Дело даже не в том, что теперь и на улицу выйти может быть смертельно опасно. Хотя нет, дело как раз в этом.
Мораль, заключенная в простой мысли: умереть можно где угодно – в том числе свернув себе шею на лестнице, - становится уж больно близкой и понятной, так же как и жизненная философия Муди.
Проще говоря, ты становишься тем еще параноиком.
А потом у тебя начинает живот от голода сводить, и вся эта паранойя, мораль, здравый смысл и прочая идут к дракклам на пару с одноглазым. Это Клювокрылу хорошо – налетел в лесу на зверье, сожрал и доволен. Да, конечно, в любом городе любой страны найдется сердобольный человек, который прикормит бродячего пса (хотя если бы этот пес был чуть менее устрашающим или хотя бы просто чуть меньше, таких людей явно было бы больше). Вот только пес – это пес, а Блэк – это Блэк.
И Блэк хотел жрать.

Испания богата на красивых женщин, вкусное вино и фруктовые сады. Фруктовые сады (в виду тяжелых времен) манили Блэка особенно, но попадались на его жизненном пути не так часто, как того бы хотелось. Возможно именно поэтому мужики, работавшие за оградой одного из таких вот садов, не только заметили, но даже догнали и даже весьма успешно поколотили так толком и не успевшего восстановиться после Азкабана волшебника. Нельзя не отметить, что Сириус в долгу не остался, главное не вдаваться в подробности, насколько этот долг был эквивалентен изначальному платежу. И вообще, история не об этом.
- А ну слезай оттуда! Совсем обнаглел!
Сириус только ухмыльнулся и сбросил в корзину еще один апельсин.
- Так просто вы меня отсюда не выманите, леди.
- Еда на столе. И если вы еще раз позволите себе подобное обращение, молодой человек….
- Уже бегу, тетушка!
Ловко соскочив на землю, Блэк поправил сползшую на глаза шляпу, подхватил наполненную фруктами плетенку и пошел в сторону дома. Лестницами, предназначенными для того, чтобы безопасно доставлять работников к высоко висящим плодам и обратно к тверди земной, он не пользовался принципиально. Пожалуй, дело было в том, что ему просто хотелось покрасоваться и доказать приютившей его старушке (да и себе самому), что все не так плохо, как было буквально пару недель назад, когда наемные работники чуть не превратили его в хорошенькую такую отбивную за незаконное проникновение на частную территорию. Хозяюшка проявила чудеса оригинальности не только обматерив горячих испанских трудяг, да так заковыристо, что среднестатистический каторжник  был позорно пристыжен – помимо этого она взяла жалкие остатки британской аристократии, накормила, предоставила кров, душ и весьма уверенные в себе традиции народной медицины. Придя в себя утром (и даже без похмелья), Сириус подивился подобной щедрости, на что незамедлительно получил весьма емкий ответ, затянувшийся до самого вечера, в общих четах пересказывающий бурную биографию тетушки Деборы (Дебби, милок, Дебби) и в частности, ее знакомство с почившим много лет назад супругом, который (ох уж эта голодная молодость) однажды так же повадился таскать фрукты из сада ее родителей.
Разумеется, долгую счастливую семейную жизнь Блэку никто предлагать не стал. А вот кров и вкусную еду в обмен на немного честного труда (здесь Бродяга слегка скрипнул зубами, но все же подчинился настойчивым требованиям утробы, положительно влюбившейся в горячие домашние питы) – вполне. На том и сошлись. В итоге Сириус вспомнил молодость и заскакал по деревьям, а тетушка Дебби (горячо настаивавшая исключительно на таком обращении) обрела себе недурного собеседника под вечерние трапезы.
- Скажи, Дебби, а Луис сегодня едет в город?
- Как всегда, милок, как всегда. А что такое?
- Хочу составить ему компанию, - Блэк положил себе еще пару ложек рагу и не глядя ткнул заляпанный соусом прибор в стоящую неподалеку салатницу.
- Погулять решил? – хитро прищурилась хозяйка, перекладывая ложку на причитающееся ей место, - и правильно, в твоем возрасте негоже все вечера проводить в обществе старой развалины.
- Леди, если вы еще раз скажете подобную чушь, я расплачусь и паду вам в ноги, - Бродяга рассеянно улыбнулся, - просто сегодня особенный день.

- И вот, мы торчим у окна, не без труда удерживая веревку, а он орет, что забыл цветы!
Шумели голоса, гремел смех, стучали по столам стаканы. Небольшая забегаловка на побережье – из тех, что находят только особо пытливые туристы, предпочитающие нетрадиционные маршруты – была полна людей и доброго веселья. Сириус стоял недалеко от стойки, водрузив ногу на пустой стул, и вещал. Простая одежда, в дневное время суток придававшая ему сходство с фермерским сынком, в подобной атмосфере превращала Блэка в бывалого, правда не слишком успешного, корсара.
- В итоге все закончилось хорошо, и даже почти в рамках изначального плана. Но мы сошлись во мнении, что лучший друг импровизации – здравый рассудок. Юность, как известно, склонна к поспешным выводам, и как хорошо, что отказывается от них она так же легко, как к ним приходит! Так выпьем же за это!
Стаканы взлетели, голоса слились в нестройный, но однозначно одобрительный гул. Разумеется, история о том, как Джеймс решил устроить Лили сюрприз и буквально снизойти на нее с небес, вооружившись букетом полевых цветов, в оригинале звучала несказанно лучше. Но Бродяга справедливо полагал, что информация о том, что в роли третьего этажа общаги выступала башня старинного замка, а веревки из простыней – держащееся исключительно на любви к другу заклинание левитации, не найдет у магглов должного понимания.
Добив уже которую за этот вечер порцию, Блэк махнул своим слушателям рукой и, оставив их с энтузиазмом обсуждать услышанное, да допивать недопитое, начал пробиваться к бармену, за каким-то лешим зависшему у противоположного конца стойки. В груди пополам с алкоголем приятно теплилась мысль, что это хороший способ помянуть товарищей – вспоминая лучшее, и в лучшую дату. Мысль эта чуть-чуть отдавала горечью, но возможно причиной тому была цедра, которой испанцы щедро сбавляли свой кровавый напиток – мужчина не слишком вдавался в подробности. В конце концов, он шел сюда именно для того, чтобы этого избежать.
- О, прошу прощения… сеньорита!
Взгляд нашел сперва ноги, потом колени, задержался, поднялся выше, задержался еще немного, и наконец остановился на лице препятствия, вставшего между Сириусом и его целью – новой порцией дармового напитка, подаренного благодарными испанцами. Препятствие, следовало признать, выглядело столь же очаровательно, сколь неуместно в подобной обстановке. Зато тайна пропавшего бармена была немедленно раскрыта.
- Обнови, будь добр. Если я произнесу еще хотя бы пару слов, не смогу говорить, пока не осушу Ганг, - приземлив пустой кувшин на стойку, Сириус обернулся к своей неожиданной находке и немедленно продемонстрировал постоянство собственных изречений. Благо, Ганг был далече, и осушать его представлялось задачей невыполнимой хотя бы по этой причине, - Знаете, когда девушка сидит в одиночестве рядом с шумной компанией, я начинаю беспокоиться, что она скрывается либо от душевных проблем, либо от властей. Второе опасно, первое прискорбно, но и то и другое можно пережить, если выпить пару бокалов и вспомнить пару хороших историй. Так что присоединяйтесь. Хуже точно не будет, а вот лучше – вполне возможно.
Все это было произнесено с самой простой и искренней улыбкой, так что заподозрить Бродягу можно было разве что в чрезмерно приподнятом настроении – в самом лучшем смысле этого слова.

[icon]http://s4.uploads.ru/t/93I8l.gif[/icon]

На своему веку Сириус повидал достаточно женщин, и небезосновательно почитал себя заслуженным знатоком. Большинство из них напоминало драгоценности – редкие, вычурные или фальшивые, в зависимости от конкретного случая. Некоторые наводили на мысли о теплых руках, домашнем пледе и стакане молока – не зависимо от возраста. Глядя на Джейн, Бродяга видел оружие: красивое, но от того не менее опасное. И восхитительно чарующее своей прикрытой, и все же грозной остротой. 
Любой бы на его месте и в его положении насторожился – и несомненно был бы прав. Блэк только ослепительно улыбнулся, радуясь своей удаче. Таков был он сам и таков был этот день: Бродяга брал под локоть красотку-Фортуну, бросал на пару кости и срывал джек-пот. Безумству храбрых и все такое.
Вот именно – безумство.
- В таком случае я должен принести вам извинения, - естественным и непринужденным движением подхватив ладонь спутницы, Блэк сопроводил ее к столу, - что заставил так долго ждать.
Свежая кровь (и та, что в кувшине и та, что текла в жилах их новой визави) вызвала настоящий фурор. Работяги, которых образ жизни, десяток чужих историй и пара кувшинов сегодня впервые объединили за этим столом, на пару часов превратив совершенно чужих друг другу людей в веселую и дружную компанию, наперебой ухаживали за иноземной красоткой. Глядя на эту картину, Сириус вспоминал, как они вчетвером – еще молодые и глупые – смотрелись, стоило в их круге появиться малышке Эванс. Сердце болезненно кольнуло, ладонь с грохотом опустилась на стол, в воздух взметнулись стаканы, знаменуя новый тост - за прекрасных дам. Кровь топила боль и глас разума - все, что требовалось от Блэка это следить, чтобы ее поток не иссяк.
- Разумеется ветер странствий, незабвенная, - чуть склонившись к собеседнице, Бродяга лукаво прищурился, - знаете, в один день я понял, что если немедленно не покину отчизну – то просто погибну. Испания же - отличное прибежище для таких как я: она согревает сердце, очищает душу и проветривает голову. И чем дальше от проторенных троп, тем сильнее это ощущается. Вы со мной согласны?
Увидь его сейчас кто из Ордена, схлопотал бы сердечный приступ, а Аластор так и вовсе сожрал бы свою ногу (любую на ваш выбор), глядя на подобное разгильдяйство. Блэку было плевать: он знал, что если проведет эту ночь в одиночестве, получит неплохие шансы свихнуться. В темноте стены пустой комнаты каменели и покрывались влагой, тени деревьев надевали плащи и теряли лица, а тишина провинциальной ночи становилась созвучна оглушительному, мертвому безмолвию, окутавшему в ту ночь Годрикову Лощину.
Тень прошлого на мгновение скрыла лицо Блэка, но быстро растаяла в мягком желтоватом свете висящих над баром ламп.
- Кажется, моя команда бунтует, - заговорщически подмигнув Джейн, Бродяга кивком указал на оживленно беседующих работяг, - вы не только лучше знаете язык, но и однозначно привлекательнее их текущего капитана. К сожалению, я не имею права передать вам штурвал – сегодня мы плывем по водам памяти к одному особенному дню, когда два прекрасных человека стали семьей. Так как никто из присутствующих их не знает, править приходится мне, но поверьте, истории, что вы услышите в дороге, не заставят вас усомниться в верности принятого решения подняться на борт.
Легонько чокнувшись со стоящим перед Джейн стаканом, Блэк выпрямился и обвел взглядом свою «команду».
- Господа! И леди, - эффектный поклон, - Прошу секунду вашего внимания. По правому борту вы можете видеть общий обеденный зал. Сегодня он тих и пуст, но из года в год, в начале осени, его наполняют цвета и краски, а так же толпы первокурсников, жаждущих знаний, и гораздо больше – приключений, что сопровождают (а порой мешают, но чаще все же способствуют) их обретению. Из года в год традиции остаются неизменными и горе тому, кто посмеет их нарушить. Вижу, вы уже понимаете, о чем пойдет речь. И вы весьма близки к истине!
Подговорить Распределяющую Шляпу выкрикивать вместо названий факультетов кое-что поинтереснее друзья не смогли просто потому, что не успели во-время до нее добраться (ну и потому, что в последний момент Ремус все же смог убедить товарищей, что это не лучшая идея). А вот организовать в комплект к каждой тарелке пару безобидных сюрпризов и душевных посланий им удалось – обнаруженный проход на школьную кухню стал тому отличным подспорьем.
Переиначивать привычные слова и реалии под обывательский слог было непросто – тем более на чужом языке. Но окунаясь в прошлое, Сириус снова чувствовал себя молодым и бесшабашным, и наполнявшая его сила позволяла творить и не такие чудеса. Слова взлетали под потолок, подбадриваемые одобрительным гулом и хохотом, и складывались в родные, знакомые лица, создавая ощущение, что все, о ком он говорит – вот они, здесь, вместе с ними.
Восхитительная, опьяняющая магия самообмана.

[icon]http://s4.uploads.ru/t/93I8l.gif[/icon]

Пожалуй, не следовало приглашать незнакомых женщин слушать опасно откровенные истории. Пожалуй, не следовало ехать в крупный город. Пожалуй, не следовало… как много всего можно поставить после этих слов. Но если бы Сириус Блэк с первых дней своей жизни делал то, что следует – сидеть ему сейчас в Азкабане, с безумной надеждой глядя на поблекшую метку. В пользу выбранного modus operandi говорило хотя бы то, что вместо затхлого тюремного воздуха его легкие наполняла душистая жара Испанского побережья. И терпкий дым, вьющий кольца вокруг.
- Неожиданный вопрос, - Блэку хватило одного взгляда в серые, отливающие сталью глаза, чтобы понять – играть в дурачка не стоит. Это вызвало неожиданное чувство облегчения. Бродяга ненавидел ложь, ненавидел игру слов и масок, ненавидел все то, чем из года в год, из века в век занимались отпрыски древнего и всеблагого рода, прогнившего до самой сердцевины и несущего миру и потомкам только эту омерзительную, выпестованную гниль. Нет, он шел точно вперед и был тем, кто он есть. К худу или к добру.
Склонившись к женщине, Сириус заговорил - негромко, так, чтобы слышала только она, на случай если кто из окружающих знает родной язык далеких британских берегов. И в его голосе, утратившем всю незамысловатую игривость, волей-неволей звучало наследие Блэков, даровавшее своим обладателям впитанное с первым вздохом умение говорить, чтобы слушали. И повелевать, чтобы слушались.
- Забавная ситуация, Джейн. Я могу спросить у вас то же самое, - улыбка застыла, убеждая окружающих, что «все в порядке», застыли и глаза, вознося на чело американки лавровый венок предположившей – и угадавшей. Мерлин, его подштанники и все их содержимое, как же не вовремя! Фортуна вильнула одутловатой кормой и с ехидной усмешкой скрылась в сигаретном дыме, напоследок щелкнув заигравшегося пса по носу.
- Но сегодня действительно особенный день, - Блэк даже не пытался высвободиться из цепких пальчиков, прямо, спокойно, без страха или ненависти глядя на подобравшуюся женщину, - день памяти. Уверен, вам тоже есть за кого поднять бокал. Давайте уважим если не друг друга, то хотя бы тех, кто ушел?
Медленно, четко обозначая каждое движение прежде, чем она могла уловить в нем угрозу, Сириус опустился на колено, нашарил упавшую пачку и протянул ее Джейн, ни на мгновение не отводя взгляда.

[icon]http://s4.uploads.ru/t/93I8l.gif[/icon]

Каково это – знать, что даже «свои» теперь - враги? Даже не так. Что ты – враг для «своих». Каково это - пройти войну, потери, одиннадцать лет безумия, и понимать, что стоит лишь сидящей напротив женщине узнать твое имя, как она тут же забудет эту расслабленную позу, как оборвется голос, изменится взгляд и ладонь снова метнется к  щиколотке, где скрывается отнюдь не памятный букет? Каково слушать истории, без имен, дат, но оттого не менее искренние и правдивые, и понимать, что даже эта толика доверия предназначена не тебе. Точнее нет.
Самое ужасное в том, что она предназначена тебе. Но не предназначена человеку, что носит твое имя.
А что в имени тебе моем? Череда букв, обманчивый архетип, строчки личного дела.
Все.
И совершенно, ровным счетом ничего.

Блэк повязал голову найденной где-то банданой, что завершило сходство с благородным корсаром, и слушал повесть Джейн, фривольно расположившись на стуле напротив. Испанцы давно ушли – с рассветом снова на работу, и ему бы тоже, но тетушка Дебби простит и поймет. Потому что вот так, почти в открытую, посидеть с кем-то и просто поговорить…  На такое счастье он и надеяться не смел. И быть может потому преимущественно молчал, слушая родную речь, лишь немного испорченную акцентом – все это мелочи, драгоценные мелочи, из которых складывался вечер, вклеенный в хронику последних лет его жизни, как цветная аппликация в старую киноленту. 

Поднявшись следом за Джейн, Блэк, тем не менее, не поспешил следовать указаниям и приступать к уборке. Точнее не совсем.
Не единожды уже опорожненный кувшин кровавой памяти опустился на стойку. Лихо перепрыгивать через нее Сириус не стал – лет тринадцать назад этот трюк еще мог бы увенчаться успехом, но сейчас Бродяга не был уверен в его безопасности для себя и окружающих. Пришлось работать ножками. Оказавшись в святая святых, Блэк с ловкой уверенностью хозяина наполнил два пузатых бокала золотистым ромом и выставил их на стойку. Стоящая под полками старенькая магнитола, после пары манипуляций, сплюнула помехами, и запела голосами Британии о любви, взаимопонимании и мире*.

Вывернув обратно в зал, Бродяга куртуазно поклонился своей леди, вытянув руку в приглашающем жесте.
- Подарите мне танец?

Они медленно кружили под солидарное молчание пустых столов, ощерившихся ножками перевернутых стульев, под голос моря, порой прорывающийся сквозь шипящий напев магнитолы. Ладони Блэка спокойно лежали на женской талии, теплые и ни к чему не обязывающие. Запах цитруса, впитавшийся в рабочую одежду, мешался с духами и ромовыми нотками, окутывая парочку самой эссенцией того, что есть Испания.
- Скажите, Джейн.
Не задавай вопросов, не соберешь костей.
- Почему вы здесь?
Потому что - что бы ни говорил Сириус - общение с Аластором так или иначе накладывает свой отпечаток. А еще - почти с той же эффективностью - это делает война.

*The Beatles – Imagine all the people

[icon]http://s4.uploads.ru/t/93I8l.gif[/icon]

Сириус отлично знал этот взгляд. Вывернутый наизнанку, обращенный не вовнутрь даже - прямиком в ту пустоту, что сняла под аренду половину сердца и теперь отказывается уходить. Он видел его слишком часто и почти всякий раз он видел его, когда смотрелся в зеркало. Оставаясь в одиночестве, мы окружаем себя своими мертвецами. А алкоголь стирает границы и мы можем позволить себе расширить круг, и впустить в свое одиночество еще кого-нибудь.
Например "Дрейка", глупого фермера, бежавшего из родной страны. Или "Джейн", глупую путешественницу, бегущую от самой себя.
Подавшись вперед, Блэк заключил женщину в простые дружеские объятия. Ту их категорию, в которых можно спрятаться с головой, вдохнуть полной грудью, задержаться ненадолго, и, собравшись с силами, снова вернуться в этот мир - чуть более живым и теплым, чем был до этого. Музыка продолжала литься, на смену знакомым голосам и словам пришел испанец, певший, кажется о море и душе, ставшей рыбой и попавшей в сети. А может просто о том, как здорово быть рыбаком и иметь возможность каждый вечер набить брюхо свежими морепродуктами. Танец прервался, застыл, а затем Сириус сделал шаг назад, и заглянул в серые глаза, которые теперь как никогда были похожи на укутанное дождем небо Лондона - тусклое, навевающее меланхолию.
- Видите ли, все дело как раз в том, что для живых эта разница есть. Для живых - по-настоящему живых - все имеет значение, - глаза Бродяги весело блеснули, - поэтому я хочу сделать вам подарок. Подождите секунду.
Отпустив Джейн, Блэк пулей бросился на кухню. Несколько секунд, наполненных стуком выдвигаемых ящиков и металлическим перезвоном приборов, и он снова нарисовался в зале, сияющий как начищенный медяк. Взяв ладонь Джейн в свою, Бродяга с проказливой улыбкой мальчишки вложил в нее столовую ложку.
- Я подумывал взять половник, но счел, что его нам Карлос точно не простит. А ложку - вполне возможно. Вам она нужнее, - во взгляде Блэка не было ни намека на издевку, сплошной щенячий восторг, перемешанный лукавым озорством Мародера, - Жизнь нужно есть этой ложкой, при чем быстро, с наслаждением, желательно еще и с горкой загребать. И переставайте уже "пытаться" быть живой. На инфернала вы не похожи, а значит "быть живой" у вас отлично получается. Излишние усилия все только портят, да еще и в замешательство вводят - "выходит", "не выходит", - Бродяга скривился, демонстрируя глубочайшее презрение к подобному подходу, и строго кивнул, - Выходит.
На вопрос, какого драккла он сейчас все это говорит этой женщине, Сириус вряд ли смог бы ответить. Вполне вероятно, что ему просто надо было хоть кому-то помочь пережить эту войну - раз уж он оказался неспособен толком помочь самому себе. А что, неплохая версия. Многое объясняет.