Когда она шипит на него, лотус ощутимо ведет в сторону - на их счастье, на встречной полосе пусто, иначе бы конец разговору был положен самым радикальным образом.
Лестрейндж слушает - потому что инстинктивно признает, что ей лучше знать. Вот только принять пока не может.
До тех пор, пока она не вторит его же собственным мыслям - насчет того, что время всегда неподходящее.
Ему нелегко признать, что не бывает идеальных условий - потому что он всегда пытался воссоздать идеальные условия. Пора бы научиться смотреть правде в глаза.
Он покорно сворачивает на обочину, заглушает мотор, оставляя стоп-сигналы поблескивать предупреждающими метками.
Ведьма рыдает, скорчившись на сидении, съежившись, будто он ее бить будет или там, к примеру, обидит иначе...
Лестрейндж досадливо морщится - кажется, уже обидел. Не надо было вообще ничего говорить, выходит. Надо было - что, кстати? Что надо-то было?
Трахнуть ее на лесной поляне?
С  неменьшей досадой он рассматривает собственные руки на руле. Где, испепели его дракон, инструкция по обращению с Яэль Гамп? Почему ему три этих года в прок не пошли?
Разворачивается, на всякий случай кидая взгляд на ее дверцу - не собирается ли и правда выскочить прочь. Доберется как-то - ну конечно. Обернется лисой, видимо, и доскачет до дома.
У него с собой ни платка, ни салфетки - зато, кажется, в сумке ведьмы этого добра хватало.
Лестрейндж деловито тянет сумку к себе - в панике он вообще становится чрезвычайно деятелен и деловит - открывает сумку и высыпает все содержимое на колени женщине, включая уже смятые кровавые розы и обломки волшебной палочки.
Почти пустая пачка салфеток находится довольно быстро, и он всовывает ее в руку ведьме.
- Ты права, слышишь? - он не уверен, что сможет повторить, так что хорошо бы ей его услышать. - Ты права.
Не будет времени ни лучше, ни хуже. Будет какое-то другое. Ему нет больше необходимости откладывать возможность - жить - на то время, когда они победят, когда выйдут из Азкабана, когда закончится суд.
Пришла пора жить, а он, как обычно, оказался не готов, бывший отличник.
Он снова заводит лотус, трогается - им до места минут двадцать, если он поторопится. Лишь бы Яэль Гамп в эти двадцать минут не решила, что  с нее хватит. С его везучестью - почему нет.

Его бы устроило обещание, что она вообще больше никогда не будет закатывать истерику, без этого уточнения насчет лотуса. Честно говоря, он вообще уже за время поездки несколько охладел к приземистому автомобилю, увлеченный иными перспективами, открывающимися в это  - такое вот неподходящее - время.
И с ее благодарностью он тоже как-то примиряется, хотя, разумеется, так и тянет спросить, не скрывая сарказма, знает ли она сама, за что благодарит?
На что вообще идет. Ради него.
Он чувствует себя немного вором - и идиотом, конечно - когда лотус тормозит на углу недалеко от дома, где он обжил мансарду. Парковка на этой стороне разрешена до полуночи, но драккл с ним, с лотусом.
Сгребает все обратно в сумку, не разбирая, не смотря, крепко ухватывает ручки, выскакивает из автомобиля, едва успевая выдернуть ключ зажигания - обходит, открывает дверь перед Яэль. Она и сама наверняка догадалась, что он привез ее не к ее дому - догадается и обо всем остальном.
Раз уж они рушат все рамки, переходят все границы, нечего цепляться за неприкосновенность собственного жилища. Война закончилась.
Лотус сигналит, подтверждая, что заперт, а Лестрейндж перехватывает ведьму за  руку и шагает по тротуару - кое-где в окнах горит свет, и на первом этаже справа от подъезда тоже, но сейчас это кажется ерундой.
Ключ легко поворачивается, распахивая зев подъезда.
Лестрейндж придерживает тяжелую дверь, оглядывается на ведьму с плохо скрытым беспокойством, надеется, что она действительно думает так, как говорила там, у леса. Потому что в противном случае ей точно не понравится - а так у него есть шанс.
Забрасывая сумку на плечо, он подтягивает Яэль ближе к себе, закрывая ей рот ладонью. У нее губы и щеки горят - от слез и ветра, наверное.
- Моя квартирная хозяйка похуже хогвартского завхоза, - шепчет куда-то в рыжие пряди над ухом.
И поднимает ведьму на руки, прислушиваясь. Но в подъезде по-прежнему тихо, никто не торопится узнать, что так задержало припозднившегося жильца внизу.
Поднимается по лестнице он не спеша, размеренно шагая - просто мистер Гриффит вернулся с позднего делового ужина, ничего интересного. Ступени протестующе скрипят, он уже выучил каждую из тональностей, но не так, чтобы выманить всех любопытствующих из их нор.
У двери опускает ведьму на пол, торопливо разбирается с очередным замком - магглы просто помешаны на замках - пропускает ведьму вперед, гадая, убрал ли перед тем, как отправляться на встречу с ней, мелко исписанные листки с набросками очередной главы. Убрал ли полупустую бутылку вермута.
Он не ждал гостей - пожалуй, так можно сказать обо всем сразу.
- Останься. Утром я отвезу тебя к котам, - вообще-то, это нужно было произнести еще у автомобиля.
Вообще-то, там она могла и отказаться.