[NIC]Hestia Jones[/NIC][AVA]http://s020.radikal.ru/i710/1510/b4/24689b0a0f45.jpg[/AVA]Люпин медлит.
Или ей только кажется?
Гестия нетерпеливо, слегка раздраженно переминается с ноги на ногу, то и дело выглядывая из-за плеча Сириуса и оценивая сложившуюся ситуацию. Ей не нравится сидеть в засаде, как она про себя благородно окрещивает безымянный узкий проулочек, в котором они вынуждены прятаться в ожидании неизвестно чего, но больше всего Джонс нервирует не это, а отсутствие какого-либо вменяемого плана. Да что там говорить, хотя бы элементарных инструкций, разбора действий, тактики, стратегии… Куда там! Похоже, присутствующих совершенно не интересуют эти незначительные детали, ведь главное – вступить в бой, а уже дальше, как говорится, приложится.
Джонс мрачно фыркает своим мыслям и круговыми движениями трет затылок, стараясь заглушить неожиданно возникшую боль. Ее взгляд падает на полных решимости братьев Уизли, крепко сжимающих в своих ладонях волшебные палочки, на Сириуса, стоящего впереди, чья спина напряжена настолько, что Джонс даже не нужно видеть лицо Блэка, чтобы понять его чувства.
Она не удерживается от горестного вздоха – в голову упорно лезет навязчивая мысль, что это вполне может оказаться последний раз, когда она видит их всех живыми. К сожалению, Джонс слишком хорошо понимает, никто не даст ей гарантий, что все присутствующие переживут эту ночь и увидят рассвет. На ее лице проскальзывает болезненная гримаса, и она отметает подобные мысли, сосредотачиваясь на плане, который почти созрел - если никто из присутствующих не желает взять на себя ответственность за происходящее и предложить хоть какую-то тактику, то, видимо, придется сделать это ей, хотя сознание слегка и затуманивается из-за явных признаков простуды.
Гестия заходится глухим кашлем, поворачиваясь правым боком к прохладной стене.
Нет, ей совершенно точно не кажется, что Люпин медлит. Молчание и ожидание затягиваются, и Джонс решает поделиться уже созревшим планом – все же это лучше, чем вообще ничего, да и остальные не высказывают никаких предложений.
И только Гестия поворачивается к Уизли, чтобы жестом попросить их подойти поближе, как что-то происходит, да еще так быстро, что Джонс, против обыкновенного, не успевает сориентироваться. Видимо, поднимающаяся температура дает о себе знать, притупляя реакцию девушки, а, может, ее просто подводит аврорское чутье. В любом случае происходит то, чего Гестия опасалась и ждала одновременно – прямо около их укрытия происходит мощный взрыв, разряжая накалившуюся обстановку в проулочке.
И сейчас бы самое время поделиться краткими инструкциями – только вот уже не с кем. Джонс, словно в тумане, наблюдает, как мобилизуются Уизли, уже через секунду наскоро накладывая защитные чары и выскакивая на поле боя, где часто, слишком часто мелькают маняще опасные зеленые лучи. Через мгновение подрывается Сириус, деланно спокойно выходя из укрытия с палочкой наготове. И Гестии ничего не остается, чтобы выбежать следом, наколдовав несколько щитовых чар, и безмолвно ругаться, поминая жуткую неорганизованность орденцев.
Будь проклят этот чертов Хэллоуин.
Ее ослепляет количество ярких вспышек. Словно все цвета радуги сплетаются в причудливые рисунки на фоне темного лондонского неба. С секунду она оглядывается, стараясь понять, на каком фланге лучше занять позицию – и это дорого ей обходится – Джонс еле успевает уклониться от ярко-желтой вспышки.
Девушка кидается под первое, что более-менее подходит для укрытия – конечно, вывернутые куски асфальта и половина какой-то тележки с остатками сладостей – не лучший вариант, но выбирать не приходится, если хочешь дожить до утра. Джонс делает два глубоких вздоха – здесь она почти в безопасности, и оглядывается по сторонам, чтобы оценить обстановку.
Справа, среди обломков крыши, сражаются Уизли, ловко отражая удары трех Пожирателей Смерти, сыплющих в братьев зелеными лучами, чуть поодаль Сириус, все еще примеривающийся откуда начать атаку, за ним что-то ищущий Люпин. Разглядеть остальных, увы, не представляется возможным, не только потому, что кругом творится такая кутерьма, что, наверное, сам Аластор наверняка не сразу сообразит, позицию на каком флаге выгоднее всего занять, но еще и из-за больших облаков пыли, которые, казалось, были повсюду.
Джонс снова заходится приглушенным кашлем, теряя из виду Уизли, зато, слава Мерлину, вовремя замечает впереди крадущегося аврора. Благодаря Моргану, что так удачно заметила коллегу, Гестия посылает в Долиша невербальный экспелиармус, благо, тот не понимает, что обезоружила его именно Джонс, совершено забывает о своей прежней цели – Сириусе - и опрометью кидается в узкую улочку, куда секундой ранее отлетела его палочка. Девушка удовлетворенно хмыкает, не испытывая угрызений совести, и пригибается, чтобы увернуться от малиновой вспышки, кинутой кем-то мгновение назад.
Она обновляет защиту, выпрямляется, быстро бросает в Пожирателя Смерти напротив режущее и прячется обратно, удовлетворенно вслушиваясь в сладостный полукрик, полувой оппонента. Аврор Гестия Джонс не любит калечить, являясь больше поклонницей защитных чар, но тут без этого, к сожалению, никуда. Либо ты их, либо они тебя…
Метко кинув парочку заклинаний в Пожирателей Смерти и увернувшись от десятка разноцветных лучей, девушка снова прячется за полуразвалившейся тележкой.
Джонс прерывисто дышит, чувствуя, что с каждой минутой ей становится все хуже – простуда громко заявляет о себе. Гестия почти физически ощущает, как температура медленно, но верно ползет вверх, в теле появляется слабость, а глаза все чаще и чаще начинают слезиться.
Не в правилах Джонс сомневаться в принятом решении, пусть и в экстренной ситуации, но сейчас девушка к своему ужасу до конца осознает свое положение и начинает жалеть, что так скоропалительно подорвалась на помощь Аврорату. Ведь чем дальше, тем меньше от нее проку. Гестия нервно сглатывает, стараясь не поддаваться начинающейся панике, но страх медленно расползается по ее телу, заставляя руки дрожать, а сердце биться чаще.
- Джонс! – раздается откуда-то справа, и девушка молниеносно наставляет палочку на… одного из Уизли, подкравшегося сзади. – Ты чего? – недоуменно спрашивает Чарли, аккуратно убирая кончик палочки Гестии со своей груди.
- Прости, - коротко отвечает Джонс, не считая нужным вдаваться в подробности своего поведения, которые только отнимут драгоценное время. – Где Билл? – тихо спрашивает девушка и оглядывает рыжего парня. Тот криво улыбается, вытирая кровоточащую губу рукавом. – С ним все отлично, - через секунду уверяет он и менее радостно смотрит на Джонс. – Ты какая-то бледная, плохо себя чувствуешь? – участливо интересуется Чарли, наклоняясь чуть ниже, чтобы избежать опасного столкновения с желтым лучом.
- Что? – ошалело произносит Гестия.
Все это какой-то абсурд. Дикость! Она молча смотрит на Чарли, кажется, даже чувствуя, что становится еще более бледной.
Их могут убить в любую минуту, орден так неосмотрительно подставляется под вспышки авад, а Блэка несколькими минутами ранее чуть не поймали, и после этого Уизли действительно хочет знать, все ли у нее в порядке?
-Отлично, - бурчит девушка, нервно сглатывая последние остатки страха. Жаловаться на температуру и свое состояние она не намерена. Вот еще.
- Ну, смотри, - почти буднично произносит Чарли и пожимает плечами. – Ты видела Лестрейнджей? – переходит он к более актуальной теме, и Джонс благодарит Мерлина, что тот не стал вдаваться в бессмысленные расспросы.
- Нет, а… - Гестия не успевает договорить, как их укрытие начинает гореть. Девушка мигом подрывается, таща за собой Чарли, и скрывается в ближайшем проулке, откуда достаточно хорошо видно происходящее.
- Можешь не отвечать, - говорит Джонс, все еще нервно сжимая рукав куртки Уизли.
Отсюда она и сама может прекрасно рассмотреть Лестрейнджей. Вернее одного и еще кого-то рядом в капюшоне. «Наверное, жена» - решает Гестия и выбирает более удобную позицию для пуска заклинания. С секунду примеривается, нацеливая палочку на Рудольфуса, но как то часто бывает, в этот момент у Джонс снова начинается приступ кашля, а глаза активно слезятся. Выхода нет – приходится бить на удачу, ведь другого шанса может и не представиться.
Миг и из палочки вырывается яркий луч. Гестия быстро моргает, подслеповато щурясь и всматриваясь вдаль. Есть. Заклятие достигло цели! Только вот попало в жену, а разозленный Рудольфус, по непонятным причинам, словно бросая вызов общественности, расхаживающий по улице без маски, тут же посылает аваду в темный проулочек, в котором скрываются Уизли и Джонс. Гестия вовремя успевает прислониться к противоположной стене, чтобы смертоносный луч просвистел в полуметре от нее.
Она нервно дышит, не разжимая рукав Чарли. В течение минуты в них сыплется еще десяток проклятий, но все они благополучно разбиваются об стену. Наконец, залп прекращается, и Гестия убирает прядь темных волос с взмокшего горячего лба.
- Я сейчас, - нервно бросает Джонс и приближается к главной улице. Рудольфуса уже нигде не видно, но легче от этого не становится – заклятий не меньше, а зеленые лучи свистят над головой все чаще и чаще.
Вдруг взгляд Гестии падает на непонятно откуда взявшегося ребенка, заливающегося громким плачем посреди улицы. Джонс быстро оглядывает окружающих, но никому нет дела, что произойдет с ним в следующий момент. И Гестия оступается – она забывает про защитные чары, опрометью кидается под зелено-красные вспышки и проезжает на коленях добрые полтора метра. Нервно сглатывая подступающий к горлу кашель, девушка с секунду пытается вразумить ребенка, но бесполезно – тот заходится еще более громким ревом. Джонс быстро оглядывается, удостоверяясь, что до нее никому нет дела (о, как она ошибается!) и, хватая ребенка за руку, мчится в ближайший проулок, не разбирая дороги. Мысли путаются, в висках пульсирует кровь, все тело горит. Она с силой впихивает ребенка в маленький темный проулочек, строго наказывая спрятаться где-то в глубине и обещая скоро вернуться.
«Чарли» - путано думает Гестия, на секунду прислоняясь к холодной стене виском. Ей плохо. Ей до ужаса отвратительно. Сил почти не остается. Джонс дрожащей рукой касается лба. Холодную ладонь обжигает так, словно Гестия подносит руку ни больше ни меньше – к настоящему костру. Она сплевывает, пытаясь привести себя в нормальное состояние, но бесполезно – самочувствие не улучшается.
На секунду Джонс даже забывает, что обещала Чарли вернуться, и уже почти сползает по стене вниз, но что-то останавливает ее, и девушка, протирая слезящиеся глаза, снова выбегает на главную улицу.
Заходясь громким кашлем, она теряет бдительность, за что минутой позже платится сполна. Отнимая руки от лица, она, словно в тумане, замечает два заклинания, летящих в нее. Первое – авада - принадлежит Беллатриса Лестрейндж, которая почему-то теперь оказывается без маски и в полном здравии, хотя Джонс была почти уверена, что ранила человека, стоящего рядом с Рудольфусом. Второе – белое, незнакомое Джонс – кому-то слева, кому конкретно - Гестия не успевает заметить.
Выбор прост, как никогда – смерть или неприятная неизвестность, которая, возможно, ничуть не лучше первого варианта. Джонс не самоубийца, и если есть хоть какой-то шанс остаться в живых, пусть даже призрачный, то она воспользуется им.
Секунда – и белый луч с силой ударяет Гестию в грудь, а зеленый свистит в нескольких сантиметрах от ее уха. Мгновение – и на губах Джонс расплывается неестественно кривоватая улыбка. Сердце стучит, в висках пульсирует так сильно, что перед глазами мутнеет, к горлу подступает тошнота, а во рту почему-то чувствуется вкус собственной крови. Она медленно оседает, неловко опускаясь на разодранные колени, издает тихий полустон и падает спиной на землю, больно ударяясь затылком о брусчатку.
Где-то далеко слышится единичный вопль Сириуса: «Джонс», да и тот быстро смолкает. Все медленно погружается в вязкую, плотную тишину.
Гестия судорожно выдыхает – сил хватает только на то, чтобы поднять правую, обильно кровоточащую руку, неспешно осмотреть ее и удивиться, что это совершенно точно не может быть ее конечностью.
На губах застывает все та же кривоватая улыбка – Гестия уже не в силах справиться с собой, тело отказывается слушаться, а по щеке катятся слезы, в районе подбородка смешиваясь с вязкой кровью.
Здесь не дают второго шанса, а ошибки, увы, не прощают. За них приходится платить сполна.
Закрывая глаза, Гестия подмечает необычайную иронию сегодняшнего хэллоуинского вечера.
Судьба – не дети в переулке, которые предоставляют выбор. От нее невозможно откупиться простыми конфетами или задобрить свежей выпечкой. Она беспощадно, неумолимо выбирает за тебя. А правило «кошелек или жизнь», увы, здесь больше не действует.
