С подозрением прищурившись, Северус был готов отказаться от этой затеи. Но кроме потенциальной, затаившейся, поистине змеиной опасности в её словах был и здравый смысл. Что если однажды сюда придут – за ним или за ней, не важно – и у неё не будет ни единого шанса. Главное, чтобы на следующем как всегда внезапном заседании литературного клуба Миллисента не начала метать из-за угла ножи в Рабастана.
Профессор накрыл своей ладонью руку девушки, буквально на мгновение, и взял нож. Спокойствие тут же начало возвращаться. Всё-таки она была права, сетуя на недостаток доверия. И Снейпу даже на мгновение становилось неуютно, когда он всё ещё ждал подвоха после того, как ему простили и метку, и негостеприимную ярость, и дали шанс доказать, что он идёт правильно дорогой. Конечно, всё это было похоже на вымощенную благими намерениями дорогу в ад, но разве его жизнь обычно сильно отличалась от преисподней?
- В метании ножей важно положение тела, правильная стойка, - профессор смотрел на Миллисенту, ему хотелось взять и придать ей нужное положение, как податливой кукле, которой она, как выяснилось, не была. Подтолкнуть вперёд левую ногу, расправить плечи, лёгким движением отвернуть от себя её лицо, вытянуть хрупкие руки. Всё это очень странно: и этот халат, и тёмная гостиная, и ночь за окном. И он не отправляет её в спальни Слизерина, не смотрит с укором, а отворачивается к стене, которая ждёт новых ударов. Снейпу тревожно и хорошо одновременно, он чувствует себя в своей стихии, как будто это почти защита от тёмных искусств, но что-то непривычное выбивает из колеи и слабеет, когда он не смотрит на Миллисенту.
- Любое оружие – продолжение вашей руки, как волшебная палочка, - возможно, напрасно он напоминает ей об этой потере. Возможно, напрасно толкает на мысли о том, как вытащить это оружие у него самого. Но это ещё один акт недоверия, от которого неприятно, но сделать Снейп с собой ничего не может. – Траектория полёта зависит не от силы броска, а от ваших движений. Вашу цель и плечо должна связывать одна прямая, по которой вытянется ваша рука.
В подтверждение своих слов Северус бросает нож, не задумываясь, не выбирая цель, не пытаясь сделать это показательно медленно или наоборот слишком молниеносно, с расчётом, что всё получится, и некоторой долей самодовольства, глупого хвастовства перед доступной ему публикой.
Заученной походкой ужаса подземелий он отправляется за ножом, выдёргивает из стены и возвращает Миллисенте, протягивая вперёд лезвием, за которое она должна взяться. И снова испытывает глупые опасения, что холодное железо обожжёт ей пальцы.

Миллисента всё ещё смотрела на него маленьким волчонком, скорее даже нахохлившейся совой, которая прячет острые когти под мягким оперением. Поэтому он не сразу разжал пальцы, зато почувствовал внезапное облегчение, давая себе разрешение доверять хотя бы самую малость стоящей перед ним девушке. Обычно от него этого не требовалось.
Снейп, естественно, не помнил, о чём говорила Миллисента. Он слишком много и часто что-то объяснял и не склонен был копаться в воспоминаниях, чтобы придать внезапную значимость этому моменту. Но внимание самой Миллисенты к таким деталям, несомненно, льстило.
Уже с одобрением глядя на нож в её пальцах, профессор внимательно смотрел на Миллисенту, стараясь ухватить каждое её движение, позу, даже выражение лица и взгляд. Она наконец превратилась из упрямой рассерженной узницу в ту, что задерживалась допоздна в школьной библиотеке, убирала деловито волосы, прежде чем приступить к практикуму по зельеварению, кралась по коридорам Хогвартса с ним, едва различающим окружающий мир.
Довольно удачная попытка Миллисенты вызывала новый прилив некоторого самодовольства и гордости, Снейп списывал это на привычное чувство единения со своим факультетом, но они были не в школе и метание ножей не входило даже в бесполезный курс маггловедения.
Готовый дать своевременную критику, которая должна была охладить пыл Миллисенты, естественно, в самых наилучших педагогических побуждениях,  Северус буквально споткнулся о новый звук стонущего под ударом дома и резкого жеста девушки. Рука сама метнулась к палочке, но секунду спустя профессор уже надеялся, что Миллисента этого не заметила. Он настороженно нахмурился, пытаясь понять, что двигало девушкой. Она задала ему неплохой прием в его собственном доме, но с тех пор была подозрительно тиха, что Снейп принял с облегчением и как должное.
- Мисс Булстрод, - с некоторым строгим возмущением бросил Снейп, несколько обиженный на попытку поистине мясницкой разделки нелюбимого, но всё же его дома. Он не слишком понимал, что происходит, но хотел это прекратить, чувствуя себя неуютно от столь ярких проявлений эмоций и чувствуя в этом и свою вину.
- Миллисента, - чуть смягчился зельевар, с трудом однако выговаривая её имя. Он подошёл, прокручивая в голове возможные варианты действий и находя все их невероятно глупыми и бесполезными. - Позвольте.
Он обхватил рукоятку ножа, не сразу с усилием его выдергивая из стены и задевая девушку локтем.
- Вы целы? - Снейп едва коснулся пальцами её плеча, словно опасаясь, что она нетвердо стоит на ногах, и опустил нож, внимательно глядя на Миллисенту с обычным ироничным спокойствием и явно ожидая хотя бы каких-то объяснений. - Ваше новое хобби, признаюсь, меня немало беспокоит.
Северус полагал своей большой победой акцентирование внимания не на возмутительном и нелогичном поведении девушки, а на её состоянии. По крайней мере именно он пытался сказать.

Снейп находил комментарии Миллисенты справедливыми и возмутительными одновременно. Но естественное и обычное желание поставить её на своё место несколько стушевалось под давлением стыда за своё "хобби" и всё ещё странной неопределенностью этого самого места, которое занимала теперь девушка. Ещё глубже оно забилось, когда Северус отдавал нож. Он не сразу разжал пальцы, с ужасом поймав себя на мысли, что делает это, похоже, не из-за прежнего недоверия или простой вредности.
Снейп с облегчением перевел взгляд на стену, освобождаясь от завладевшего им ощущения, словно Миллисента живёт здесь уже гораздо больше пары недель.
- Стена - не самая большая моя проблема, - медленно и несколько мрачновато отозвался Снейп, снова поворачиваясь к отошедшей девушке. Так внимательно он ещё никогда к ней не присматривался. Это была нетипичная для них обоих ситуация, Снейпу нужно было понять, чего может ждать он и чего ждут от него. Ему снова показалось, что вот сейчас предчувствия снова подтвердят человеческую подлость и место стены займет он сам. Но этого не произошло. Взгляд Миллисенты по-прежнему странно блестел, но произошла какая-то неуловимая перемена.
- Думаю, всё дело в умении вовремя остановиться, - предположил Снейп с некоторой долей иронии, тоже возвращаясь на исходную позицию. Теперь почему-то было как-то даже неловко признаться себе, что он отчётливо помнил каждое её движение пару минут назад. - Замахнувшись, вы проделываете вполне естественное движение, направленное вперёд и вниз, тогда как траектория полёта, как и рука, должны быть параллельны земле.
Это было не зельеварение и тут одними рекомендациями обойтись было бы не так просто. В качестве наглядного примера Северус встал сзади и вытянул руку ладонью вверх, ограничивая область движения для Миллисенты.
- Здесь вы должны остановиться, - он посмотрел вниз, ощущая глупое желание сделать всё за неё, проконтролировать и исправить каждый шаг, стоять так рядом, пока она не научится поражать свою цель. Снейп сглотнул, со скрипом сжимая зубы. - И поставьте левую ногу ещё немного вперёд.
Он собирался сам подтолкнуть её носком ботинка, но и так был уже слишком близко.

В вопросах девушки чудилось что-то закулисное, какое-то потаённое дно, но Снейп не хотел придавать этому значения и путаться в догадках. Получив однажды доступ к её мыслям, он не хотел снова влезать в эти дебри. Хотя в последнее время иногда казалось, что однажды это сделать всё-таки придётся.
Северус усмехнулся, стоя за спиной Миллисенты. Ему в кои-то веки не хотелось ответить так, чтобы к нему больше никогда не обращались. Да ответа и не требовалось, они оба его знали. Это отлично вписывалось в возникающую хрупкую систему синхронизации, которая так внезапно сложилась в гостиной. Его напряжённая рука, готовая остановить в нужный момент. Её решительное, но в то же время мягкое движение. Снейп смотрел на рукоятку ножа, проследив за его полётом до самого конца. Теперь стену было не жалко, она скорее даже удостоилась чести получить этот удар.
Профессор снова перевёл взгляд на Миллисенту, пальцы слегка дрогнули от непривычно накрывшего их тепла, и Снейп поспешил опустить руку, нервно сглатывая: уж слишком всё это выходило естественно.
- Восхитительный бросок, - резюмировал мужчина, но получилось не так сухо и снисходительно, как ему бы хотелось, а скорее с одобрением, что вызвало ещё больше смятения. Он наконец отошёл с некоторой опаской, едва только завидел её профиль. Со стороны за ней наблюдать было куда привычнее, безопаснее, но… не менее интересно. Наверное, он не должен её отталкивать сейчас и после раз за разом, иначе их жизнь превратится в ад. Да, именно этим можно объяснить нежелание напоминать о нарушенном распорядке в доме и обрывать этот вечер. Вполне разумно.
- Вы выглядите уставшей, - а ещё совершенно беззащитной, словно смягчающей пространство вокруг, но с пляшущим по ту сторону зрачков бесом. Нет, всё-так со стороны наблюдать безопаснее. Снейп вернулся к стене, выдёргивая нож. – Я провожу вас до спальни.
Чтобы по дороге Миллисента случайно не заблудилась, не нашла новый нож, не откопала какое-нибудь зелье или не уснула прямо тут, а он мог спокойно наблюдать за ней. Нет уж, лучше закрыть её в импровизированной темнице от всех глаз, в первую очередь своих. Она была слишком живой и слишком близко, а пальцы всё ещё горели, сжимая нож, и предательски раскидывали икры, поднимающиеся по сосудам с закипающей кровью.

13.03.96

Вытерев в прихожей ноги, Снейп шагнул в гостиную через барьер, крепко прижимая к себе книги и другие свертки, которые распространяли аппетитный запах хогвартских явств. За последнюю пару дней лицо профессора осунулось, он много времени проводил в Хогвартсе, но даже дома теперь не надеялся на отдых, по крайней мере пока не убедится, что он что-то контролирует хотя бы здесь. Положив свою ношу на диван, Северус поднялся наверх, вздохнул перед дверью старой материнской спальни, и отпер дверь. Ещё пара мгновений у него ушла на то, чтобы повернуть ручку двери. Он так и застыл в проходе, словно и здесь был какой-то барьер, который мешал перешагуть порог. Миллисента была на месте, и маленький камушек свалился с той груды булыжников, которая лежала на сердце.
Было как-то бессмысленно интересоваться о прошедшем дне или звать на вечерний чай и слишком глупо молча разворачиваться и уходить, убедившись, что пленница на месте. К тому же присутствие Миллисенты позволяло хотя бы ненадолго отвлечься от реальности.
Профессор вошёл в комнату, протягивая скрученный желтоватый сверток.
- Последние новости, - два номера «Ежедневного пророка» и ещё пара газет, которые ночевали в его кабинете, пропитались запахом трав и кое-где впитали в себя чернила случайных торопливых клякс. Передовицы вопили о вышедших из-под контроля дементорах, беспорядках в Британии и даже не подозревали ещё обо всём остальном. Мрачная складка между бровей Снейпа не спешила разглаживаться, он рассеянно бродил взглядом по комнате, подмечая такие необычные в этом доме мелочи. И в поисках ножа или его следов, если уж быть до конца честным.
– Ужин ждет вас на первом этаже, - от усталости это прозвучало словно безапелляционное приглашение на отработку.

Миллисента медлить не стала. И никаких тебе приготовлений к ужину, смены нарядов, как принято в приличном обществе. Всё получалось так обыденно, что Снейпу иногда становилось жутко. Как будто неделю назад не они в этой же комнате выясняли, каково это быть предателем и узницей.
Северус бросил последний взгляд на конспекты, которые составляли девушке компанию. Именно так становятся затворниками, вечно недовольными жизнью и окружающими. Для Миллисенты он этого не хотел.
Обратный путь, как и все пути в этом доме, кроме, может быть, одного теперь, Снейп преодолевал на автопилоте и в такой задумчивости, что не сразу понял, о чём речь. Он с опозданием остановился, едва не столкнувшись с девушкой, вцепился в перила и опустил голову, заглядывая в газету. На колдографии журналисты с такими же взволнованными, как у Миллисенты лицами, обступили министра в Атриуме.
- Полагаю, ничего хорошего, - как всегда обнадежил профессор и посмотрел на Миллисенту. С дементорами студенты Хогвартса уже сталкивались, и кроме несносного вездесущего Поттера сильно от них никто не пострадал. Но на лице девушки не было написано радости от возможности возобновления этого старого знакомства. - В любом случае, вы в полной безопасности.
Снейп не чувствовал в своём голосе достаточно убедительности и решил ещё немного подбодрить Миллисенту, которая так мужественно держалась в его доме.
- Питаться им здесь нечем.

Профессор искренне не понимал, что не понравилось Миллисенте. Но все подобные всплески он списывал на её непростое положение. Да и, если признаться, это обычно вовремя возвращало к жизни. Северус посмотрел настороженно ей в спину и повёл бровью, как бы отбрасывая эту тему. По крайней мере это свидетельствовало о том, что ей не так уж тоскливо здесь.
Он тяжело спустился, ступенька за ступенькой, ревниво сгрёб в охапку книги, убирая на и так уже заваленные полки, и как-то неуверенно расположил еду на небольшом столике. Это было даже тяжелее чаепития с Рабастаном. Теперь, когда вокруг не крутилось столько бестолковых детей, когда он был в единственном месте, которое столько лет гарантировало возможность побыть наедине с самим собой, Северус ощущал всё неудобство нового положения. И терзался всеми этими необходимостями и предосторожностями, которые приходилось соблюдать, и своими собственными ощущениями, которые стали весьма противоречивыми.
Снейп скрежетал в тишине вилкой по тарелке, не спеша отвечать. Кусок внезапно перестал лезть в горло. И дело было не в том, что за ним наблюдали, к этому можно привыкнуть, 15 лет завтракая, обедая и ужиная перед всеми за преподавательским столом в Большом зале. Он покосился на Миллисенту и коротко вздохнул: беседу придётся поддержать.
- Знаю, - Северус опустил взгляд на руки и на тарелку, как-то угрюмо и рассеянно ковыряясь в еде. Ещё бы он не знал, столько лет претендуя на место, которое Дамблдор никогда ему не даст. Пока жив. – Но я очень надеюсь, что это всё-таки не понадобится.
Впрочем, глупо теперь на это надеяться. Всё заходило слишком далеко. Снейпу было неспокойно, особенно когда он смотрел на забившуюся в угол дивана девушку. Где-то в Паучьем тупике, на задворках Британии, в не самой надежной компании. Профессор отложил бесполезную вилку.
- Что вы знаете о дементорах?

Снейп хотел было разразиться зануднейшей лекцией о подлинном несовершенстве дементоров, но снова помотрел на Миллисенту и увидел перед собой не студентку. В сущности, любого мага с детства в далёких стражах Азкабана пугало лишь умение забирать всё хорошее, а в самом худшем случае возможность поцелуя дементора. Но всё это было так далеко и неосязаемо столько лет, что вырвавшийся из-под контроля жуткий образ теперь не на шутку пугал людей.
Северус сжал руку в кулак и положил на подлокотник кресла, чувствуя себя под взглядом девушки не лучше, чем рядом с дементором. Он благодарил Мерлина, что отложил еду, иначе обязательно поперхнулся бы. Нет, конечно, это ужасно остаться одной в чужом доме без палочки и связи с внешним миром. Да, он должен был предусмотреть и такой исход событий и подготовиться к нему. Именно так он и скажет, это обязательно всё решит и успокоит Миллисенту.
Зубцы вилки угрожающе смотрели на него. Довольно острый разговор.
- Не думаю, что кто-либо вообще контролирует ситуацию по-настоящему, - глухо отозвался профессор. Как комментировать всё остальное, он себе даже не представлял. Вернее, представлял, но чем он тогда будет лучше дементора, забирая единственные крохи хорошего у Миллисенты.
- Вы абсолютно правы. На вашем месте я и сам не был бы в этом уверен, - Снейп вглядывался в Миллисенту, не давая до конца себе поверить, что она так беспокоится не за себя. Нет, этого не может быть. Наверное, опять намекает, что он водится не с той компанией. Но лицо её говорило о другом. – И дементоры в конце концов могут оказаться меньшим из зол, от всего остального так просто не избавишься заклятием патронуса.
Мрачно пожаловался на свою тяжкую долю Северус и прикусил язык, памятуя о любопытстве девушки.

Северус ещё раз посмотрел в тарелку, а после окинул взглядом книжные полки, как будто выбирал себе чтиво на вечер и ни про какого патронуса ничего не говорил. Но Миллисенту было уже не остановить. Снейп перевёл на неё косой взгляд с некоторой долей насмешки. Уж больно ретивой она оказалась ученицей. И это было, несомненно, приятно, но позволять ей многое тоже было нельзя.
- Что однажды вы выйдете отсюда? – спросил он, чувствуя себя каким-то тюремщиком. И ведь альтернативы он ей предложить не мог. Возвращение в Хогвартс теперь не гарантирует никакой безопасности, в её собственный дом опять могут заявиться Пожиратели и начать угрожать, а больше идти некуда. – И дементоры – единственное, с чем вы не сможете справиться?
Снейп снова посмотрел на книги. Всё, что ей было нужно, находилось в этом доме, а её и так лишили многого. Увядшее воодушевление девушки делало обстановку ещё более унылой, что даже на фоне Паучьего тупика превращало дом Снейпа в бездну безысходности.
- Впрочем, вы правы, за стенами находится не дуэльный клуб, - профессор приманил взмахом палочки один из томов, и тот гулко упал на стол перед девушкой, подняв облачко пыли. Он надеялся откупиться от девушки книгой с довольно скудной информацией и умалением достоинств владения патронусом. – Это не самое простое заклятие, и больше оно вам нигде помочь не сможет. Найдите чары патронуса.
«Страница триста девяносто четыре» - пронеслось у него в голове, мерзкая рожа бывшего мародера вспыхнула перед глазами, волчий вой, капюшоны дементоров, чёртов Поттер, который чудом от них спасся. Но даже на фоне недавней и довольно трагичной встречи с Уинифред, Снейп не начал бы перечисление опасностей окружающего мира с оборотней. Он надеялся, что Миллисенте и вовсе не пригодятся эти знания.

Пока Миллисента изучала книгу, профессор вернулся к ужину, невольно наблюдая за девушкой. Он сотни раз видел её над котлом, за книгами, с палочкой в руках, но никогда не думал, что будет однажды вот так смотреть на неё в собственной гостиной и ловить себя на мысли, что во всей этой картине прекрасна отнюдь не книга, как было всегда.
Вот изгиб её бровей снова поменялся, и Снейп не успел отвести внимательного взгляда, отодвигая пустую тарелку в сторону. Он ждал вопросов, сожалений, просьб – чего угодно, кроме того, что услышал. Слова бесполезной формулы заклинания повисли в воздухе, а счастьем, по вине которого существовал любой патронус, в комнате даже и не пахло.
Северус опять посмотрел на газету, хмурясь. Было так просто отмахнуться от этого разговора, но его хотелось продолжать, а такое со Снейпом случается нечасто.

- Совсем не просто, - подтвердил профессор, легко кивая подбородком в знак согласия, и перевел взгляд на раскрытую книгу. Всё это выглядит невероятно красиво и высокопарно, пока не появляется настоящая необходимость в этих чарах. Он поднял взгляд на Миллисенту. – Вы знаете, что не каждый может вызвать патронуса? Даже некоторым опытным магам это не под силу.
Он знал таких волшебников, он знал много таких волшебников. Тех самых, которые и провернули этот фокус с дементорами.

- Самое сложное в такого рода магии не знание формулы и её безупречное произношение, не взмах палочки, не опыт, а умение верно распорядиться своими ресурсами, - Снейпу не очень хотелось развивать тему счастливых воспоминаний, поэтому он пошёл от обратного. Да и кроме того, он всегда считал, что нельзя бороться с тёмными искусствами, не зная врага изнутри. – Возможно, вы знаете, что сила непростительных заклятий тоже зависит от чистоты, если можно так выразиться, намерений мага. Нужно действительно хотеть того, что может дать нам магия. Иначе всё это бессмысленно.

Это странно, но о природе магии известно не так много, и только редкие чары и ритуалы приоткрывают эту завесу тайны. Для тех, конечно, кто потрудится подумать над этим.

По мнению Снейпа, захотеть кого-нибудь убить было гораздо проще, чем вспоминать всё то, что помогало вызвать патронуса, но чего больше никогда не будет существовать, что отзывается после болью, которую и дементоры не смогут обнажить. И сейчас казалось парадоксальным, что оружие против этих тварей не может существовать без того, за чем они охотились. А может быть, в этом и была вся суть? Магии и этого мира.
- Ни то, ни другое, - покачал головой Снейп, откидываясь на спинку кресла. Как давно он вот так обсуждал не интриги, войну или чужие проблемы? – Вам понадобятся положительные эмоции, воспоминания. Настолько яркие, что смогут противостоять той бездне, которую скрывают капюшоны дементоров.
Полуприкрыв глаза, Северус смотрел на камин. В пламени ему чудилось сражение. Три года назад, в дуэльном клубе. Второкурсница-слизеринка с разметавшимися во все стороны волосами на помосте против какого-то паренька. Тогда он был уверен, что эмоции ей только мешают, но с патронусом всё могло выйти иначе.
- Это непросто описать, поэтому книги так немногословны. В основе чар лежит концентрация на самом сильном, счастливом воспоминании, словно вы хотите воплотить его в жизнь, и магия позволяет вам это сделать в той форме, которая ей доступна.
Снейпа всё сильнее охватывало ощущение, словно он делится чем-то личным, хотя речь шла всего лишь о заклинании.

Профессор не сразу посмотрел на девушку, опасаясь нарушить спокойствие этого вечера. Разочарование Миллисенты вселяло в него какое-то чувство вины, которую он мог только усугубить. Услышав шепот, Северус всё-таки взглянул на неё, осознавая внезапно, как тяжело понимать, что магия не подчиняется тебе. И теперь он был не вправе бросить её с этим так же, как однажды Миллисента не бросила его утопать в снегу. Но прежде чем начать её жалеть, Снейп настороженно уставился на светлые точки на фоне старого ковра. Памятуя о случае с Лавгуд, Северус хотел было взбунтоваться и строго пресечь эти попытки воссоединиться с магией. Но это было бы глупо, несвоевременно, жестоко и... И Миллисента могла оказаться чертовски талантлива, если глаза его не обманывали.
- Мисс... Миллисента, - тут же поправил он сам себя, внимательно глядя на девушку, - Это вряд ли отпугнёт дементоров, но начало многообещающее.
Эти слова дались на удивление легко и даже почти не содержали привычной саркастической нотки. Снейп знал цену магии и просто не мог забрать волшебство из жизни девушки. А кроме того, это был тот самый податливый материал, который был ему нужен всё то время, что Северус просил должность профессора защиты от темных искусств.
Он наконец понимал её чувства и ощущения, видел больше, чем обычно, и это пробуждало интерес. О чем она думает? Чего хочет? Что он может сделать для неё?
Снейп поменял небрежно позу, как бы выныривая из вечерней усталости и скованности из-за этого неожиданного разговора, и задумчиво прищурился, чуть наклонив голову.
-  Вы никогда не сталкивались с патронусом? Когда школу охраняли дементоры? Будет любопытно увидеть однажды ваш патронус.

Снейп несколько настороженно смотрел на девушку. Он не знал, всё ли верно сказал и сделал, потому что ему казалось, что Миллисента сейчас то ли разрыдается, то ли рассмеётся, то ли и вовсе упадёт без чувств.  А может быть, её просто захлестнули счастливые воспоминания? Снейп надеялся на это, пока не услышал просьбу о помощи. Он не знал, как именно регистрируются спотнанные выплески магии у детей, распространяется ли это на подростков и стоит ли давать Миллисенте возможность учиться беспалочковой магии. Он видел, как магия меняет людей, а чем тогда может грозить рассудку нерастраченная магия?
Профессор посмотрел Миллисенте в глаза, но понял, что легилименция ему ничем не поможет, он не может управлять её мыслями, только просматривать яркие образы. Это странное возбуждение передалось и ему, снимая усталость.
Снейп мог лишить её магии на время, но теперь не пожелал бы этого никому. Мог просто лишить сознания, но это обязательно повторится. Возможно, жизнь состояла не из одних лишений, хотя и сложно было в это поверить.
Северус достал палочку, с сомнением глядя на её отполированную поверхность. У него было всего два выхода, и оба ему отчаянно не нравились и таили в себе непредсказуемый риск. Выбирая меньшее из зол, он протянул руку вперед.
- Миллисента, простите меня, - красная вспышка оглушающего заклятия озарила гостиную.
С досадой скривив лицо, Снейп несколько секунд смотрел на дело рук своих, затем поддернул рукава вверх и опустился на пол рядом с девушкой, осторожно дотрагиваясь до её пальцев. Кончики были горячими, но больше ничего особенного он не ощутил. Кроме странной горечи, что не так всё это должно было закончиться. Он так растерялся от всей этой ситуации и ожидания её новой обиды, что так и оставил лежать на полу и вытащил из кармана флакон с мутной жидкостью. Смочив её губы, он выпил всё остальное сам и отставил флакон в сторону, вглядываясь в её лицо.

15.03.96

Побарабнив пальцами по старой двери, Снейп открыл дверь в бывшую комнату матери. Впрочем, теперь ему всё чаще казалось, что эта комната даже не является частью его дома. Сперва не увидев привычного силуэта, возвышающегося над кроватью или столом, профессор на секунду оторопел и едва не покрылся холодным потом, но в следующее мгновение заметил на постели едва вздымающееся одеяло и разметавшиеся по подушке темные волосы. Северус полагал, что в последнее время они успешно друг друга избегают, чтобы не допустить очередной досадной неприятности, но сейчас он видел, что вместо вполне осознанных мер Миллисента решила отгородиться от реальности. Отгородиться от него. По крайней мере так он сейчас подумал, уже успев привыкнуть не только к её близкому присутствию, но и своей ответственности за неё, что должно было хоть как-то окупаться.
- Миллисента, - нахмурившись, подал он голос и через секунду повторил её имя уже менее решительно. Притворяется она или нет? Насколько он имеет право снова указывать ей, что делать, или делать с ней всё, что захочет?
- С вами всё в порядке? – Снейп обошёл кровать. Он не мог заглянуть ей в лицо, но видел, что она продолжает мерно дышать. На прикроватной тумбочке только пара не слишком знакомых ему мелочей и пустой флакон, один из тех, что он давал ей недавно. Ящик тумбочки был задвинут не до конца, и Северус, после недолгого колебания, не погнушался его осторожно выдвинуть, чтобы обнаружить там ещё два пустых флакона. Он медленно повернулся и требовательно потряс её за плечо, ещё не вполне уверенный в своих выводах.