Все происходящее напоминало Корморану школьные годы счастливые - если, конечно, игнорировать те возможные последствия, которые все четче и четче вырисовывались в перспективе.
Привкус школярства в основном объяснялся и атмосферой Хогсмида, и тем, что Энгус и Корморан действовали на свой страх и риск. Это было не в первые, но и не настолько часто, чтобы уничтожить вполне естественное волнение, обуславливающее выплеск адреналина.
Он подергал шарф, широко намотанный поверх воротника пальто, и огляделся - вопреки воспоминаниям, деревня вовсе не кишела студентами. Конечно, кое-кто прогуливался по покрытым наледью улочкам, но начало марта погодой не баловало, и даже робкое еще весеннее солнце не могло выгнать школьников из уютных кондитерских и "Трех метел".
Корморан тоже с большой охотой занял бы место недалеко от камина в пабе мадам Розмерты и осуществил налет на ее запасы глинтвейна, но и его, и Энгуса пригнала сюда нужда - поэтому он, стараясь держаться как можно незаметнее, миновал "Три метлы" и несколько лавочек с разнообразным необходимым в учебе скарбом - сладкими перьями, бомбами-вонючками, кормом для сов и прочим.
- Я назначил встречу на окраине - почти возле той заброшенной хижины, о которой в семидесятых ходили разные сплетни. Там, вроде, еще сохранилась лавочка под ивами, как уверила меня Холли, и, хотя мы несколько раз проверяли хижину и я готов на Библии поклясться, что там абсолютно безопасно, местные обходят то место стороной, что нам на руку. Сядем, наведем Согревающие чары, - он поежился, - поговорим. Надо было захватить термос.
От сожаления о термосе у Корморана покраснел нос, но все эти небольшие неприятности меркли рядом с теми потенциальными, к которым он полночи пытался подготовиться - и против которых едва ли спас бы даже официальный министерский бланк  разрешения на разговор с Луной, подписанный ее отцом в дебрях его экспедиции и доставленный на днях такой потрепанной совой, которую Корморану немедля захотелось приютить и обогреть.

- Термос со святой водой?
Версия относительно одержимости Энгусу не была близка, но он чувствовал, что Иэн проникся - вот и Библию опять приплел. Небось, еще и распятие в кармане держит. Тетушка Мойра сейчас осудила бы Энгуса за то, что он плохой католик, и ему даже нечего было бы возразить, потому что глупо возражать, когда у тебя в кармане волшебная палочка.
А ей было бы трудно спорить, что святая вода в состоянии кипятка обладает даже большим чудодейственным эффектом, чем просто святая вода.

Погода была весенняя и дивная. Энгус сидел лицом к негреющему весеннему солнцу и наслаждался светом. Простой дневной свет в этой их Шотландии, знаете ли, сам по себе настоящая ценность. Возможно, будь он один, он обратил бы заодно внимание на холодный ветер и слякоть, но рядом так беззастенчиво мерз Корморан, что с ним очень хотелось контрастировать.
То, что они затеяли, было откровенной глупостью, даже несмотря на разрешение, подписанное Лавгудом, потому что Лавгуда никак нельзя было считать человеком в своем уме. Поэтому Энгусу и самому было непонятно, почему он в это ввязался. Может быть, потому, что это точно было не по обязанности и не из-за данных кому-то обетов, и никак не связано с Пожирателями, да еще и с Выручай-комнатой был шанс, что не связано, и в целом было приятно сделать глупость и почувствовать себя снова молодым.
- А что мой бывший декан? - спросил он, пока никого не было. - Испугался и не придет?
Девочка, которая появилась из-за деревьев, даже с расстояния выглядела несколько потусторонне. Между ослепительно рыжим шарфом и ослепительно рыжим беретом ее бледное лицо совершенно терялось, так что она казалась тепло одетым привидением. К тому, что ее в уединенном месте ожидают двое малознакомых мужчин, она отнеслась совершенно естественно (и с учетом обстановки в стране это вызывало зубную боль).
Энгус взял свой пакет, так же внимательно глядя на девочку. Он при этом все-таки моргал. Кажется, в тот раз он не стал стирать ей память о своем присутствии. Он вообще не любил стирать память без необходимости. Словом, вряд ли эта осведомленность была свидетельством одержимости или присутствия Засранца, но нечто суеверное он все-таки ощутил.
Энгус развернул пакет и убедился, что внутри все как он любит.
- Здорово. А что именно ты помнишь?

Отредактировано Aengus O'Reilly (6 сентября, 2017г. 16:11)

Луна ещё какое-то время смотрела на мистера О’Рейли, но наконец-то моргнула и отвела взгляд, повернувшись лицом к Визжащей хижине. На самом деле, она не помнила подробностей того, что случилось тем солнечным, тёплым летним днём, но сознание, подобно воде, устремилось в образовавшуюся пустоту и заполнило пробел по мере своих возможностей. И Луне достался некий собирательный образ самого страшного дня в её жизни, умещающийся в коротком определении “это было ужасно”.
- Вы были у нас дома... тогда, - проронила она, тем самым отвечая на вопросы обоих. Луна не видела перед собой строения с дурной славой, не видела деревьев, печально помахивающих голыми ветвями на ветру - она была слегка не здесь и сейчас, она была немного там и тогда. Но никаких признаков того, что воспоминания, реальные или подкинутые воображением, сильно тревожат, ни намёка на подступающие слёзы или истерику. Ничего, что могло бы вызвать жалость в стороннем наблюдателе. Лишь на краткое мгновение глаза девочки засветились бледным, молочным светом, заметить это было почти невозможно. Почти. Пытливый и внимательный взгляд способен уловить и ещё меньшее.
Ксенофилиус с дочерью помнили день, когда остались вдвоём и им пришлось учиться жить самим. Они каждый год отмечали день матери; вовсе не делали их семейную трагедию праздником, но с завидным упрямством прятали друг от друга грусть и боль за светлыми воспоминаниями, почти искренними улыбками, попытками приготовить картофельные блинчики и вечерними сказками, которые так любила Пандора.
И вновь мысль о предательстве уродливой тварью выскочила наружу, едва не заставив Луну отступить на три шага назад и немедленно вернуться в Хогвартс. Письмо отцу, написанное их тайным шифром, было запечатано и вручено почтовой сове сегодня утром - оно не содержало ни унции лжи, но вот от количества недомолвок, столь не свойственных Луне, впору было выть раненым оборотнем.
Луна оглянулась на мистера Корморана и встретилась с ним взглядом. Было заметно, что он ничуть не меньше её самой волнуется за исход дела, тысячекратным повторением в ней звучали его слова "Давайте разберёмся с этим, Луна" - нет пути назад, нет права свернуть на любую другую, менее тернистую дорожку.
- Дай мне сил, пожалуйста, - вновь возвращая взор дому с заколоченными досками окнами, беззвучно, одними губами прошептала девочка.

Отредактировано Luna Lovegood (7 сентября, 2017г. 11:57)

Дальнейших пояснений не требовалось - это негромкое "тогда", уроненное Луной как бы между прочим, как роняет сосулька каплю за каплей даже таким зябким мартовским днем, заткнуло его получше, чем с этой задачей справилось бы что-то другое.
Это "тогда" было совсем-совсем неправильным, как и сам вид Луны. Опыт Корморана в общении с подростками стремился к нулю, но он всегда честно принимал на веру всевозможные описания гормональных взрывов, характерные для нежного возраста, бунтарство, даже агрессию - а Луна Лавгуд была совсем-совсем другой. Может быть, даже слишком тихой для ребенка с проблемами. Или самое то?
Он с осуждением покосился на Энгуса - ну как же так, с первых же минут напомнить ребенку о трагических детских переживаниях, но это осуждение не продлилось долго: Луна не выглядела ни опечаленной, ни готовой удариться в истерику.
Она выглядела точно так же, как при первой встрече с Кормораном - очень спокойной, даже нереально спокойной. И даже здесь, вдали от веселящихся подростков, она все равно поражала этой неземной безмятежностью.
Поскольку Корморан во все глаза следил за малейшей реакцией Луны, все еще опасаясь заметить что-то странное - хотя тут все было странным, что скрывать - так и произошло: девочка не замерла, почти превратившись в статую, как это случилось в коридоре Хогвартса, но что-то определенно произошло с ее глазами.
Не поэтическая метафора, но что-то другое затуманило почти прозрачный взгляд.
Корморан прищурился, гадая, что могло вызвать такой оптический эффект - солнечный луч ли пробился сквозь полное льда облако и отразился на радужке молочной искрой, или он слишком хотел увидеть нечто необычное.
Энгус между тем переходил к делу - и Корморан кивнул ему на деятельный взгляд, становясь ближе, за плечом ликвидатора. Не хотелось, конечно, даже намекать на такую расстановку - двое чужаков из вотчины Амбридж против ребенка, которому Долорес уже неизвестно что наговорила, но он не мог позволить себе пропустить любую реакцию Луны, любую тень на ее слишком безмятежном лице.
- Если почувствуешь себя плохо, - вслед за Энгусом Корморан тоже перешел на менее формальное обращение, - и захочешь, чтобы он перестал, он почувствует это и перестанет. Не бойся. Бояться нечего.
И хотя Корморан был практически уверен, что Луна Лавгуд не боится, он все равно попросил ее об этом. И начал надеяться, что его слова не окажутся ложью и Энгус в самом деле перестанет, когда сопротивление выйдет за рамки инстинктивного.

Энгус был совсем не уверен, что он прекратит легилименцию, если Лавгуд она не понравится. И не был уверен, что не прекратит. Никакой последовательности в своей позиции по этому вопросу, равно как и в позиции Корморана, не наблюдалось. Но вредить ребенку он все-таки не собирался и для простоты приравнял это к согласию с корморановской сентенцией.
Ему не нравилось описание ощущений, непохожее на все известные ему примеры каких-то понятных и устранимых ментальных состояний. Возможно, галлюцинации.
- Кто-то еще видит эти искры?
Если видит, будет очень смешно.

У Луны Лавгуд были какие-то слишком яркие для такого светлого цвета глаза. Энгус зачем-то отметил это, прежде чем заглянуть вглубь, где его тут же унес поток бессвязных образов, настолько крупных, ярких, громких и быстрых, что больно было и ушам, и глазам.
Совсем как в прошлый раз. Но в прошлый раз это был тяжелый шок. Временное расстройство рассудка. Или нет.
Энгус ухватился за один из этих образом, и это было не легче, чем ловить падающий с ветки чертовски верткий лист. И его повлекло дальше. Он видел вещи так близко, словно был муравьем, а потом так далеко - словно муравья отнесло порывом ветра. Или как будто головой муравья играли в футбол, и перед ним возникали то тарелки, то безумные зеленые искры, то перекошенное лицо Амбридж. И он не видел саму Лавгуд. Ни разу не видел Лавгуд, словно она сама себя не персонифицировала.
Футболисты выстроились в круг, и теперь он смотрел одно и то же - вернее, его с силой тыкали носом в одно и то же. Так же, как и раньше, только раньше он мог как-то повлиять на происходящее или хотя бы разорвать связь без риска сделать только хуже, а сейчас не мог.
Разве что Корморан сейчас догадался бы огреть его по башке своим термосом, но он же не догадается.
Наконец мелькание остановилось - на багровом лице Амбридж, которой Энгус успел даже отдаленно посочувствовать, прежде чем попытаться бросить это воспоминание и переключиться на что-то менее безумное. Но Долорес вдруг взорвалась ослепительно-белым светом, и прямо в мозг ввинтился звенящий детский крик.
Ему на спину упало дерево. Нет, это он приложился спиной о дерево, а потом упал и попытался вскочить, не сообразив, что ни черта не видит, кроме плящущих черных и багровых кругов. Дыхание от удара перехватило, зато было не больно. Или больно. Черт его знает. В ушах шумело, но криков он больше не слышал.
Вообще-то было довольно тихо.
Энгус откашлялся с ощущением, что сейчас выплюнет собственное сердце, но оно решительно застряло в горле. В черноте, которая стояла у него перед глазами, появились какие-то просветы.
- Так, - яростно моргая, сказал он просветам, в которых боялся скоро увидеть то, что однажды уже видел в доме Лавгудов. - Мы все живы? Да?
И приготовился вызывать помощь.

Отредактировано Aengus O'Reilly (8 сентября, 2017г. 13:55)

Луна покачнулась и села на пятки. Медленно, словно нехотя, в голове прояснялось, болезненно-яркие образы-воспоминания отступали, а к девочке сползались собственные мысли, которые разметало по всем сторонам, точно мелкие камешки. Возвращались окружающие звуки, неприятный звон в ушах стал чуть тише, не исчез вовсе, но будто бы переместился в иную плоскость, переставая быть препятствием для осознания происходящего вокруг. Она несколько раз моргнула, а после этого закрыла глаза и провела по ним ладонью. Принимая во внимание нещадно саднящее горло, можно было сделать вывод - кричала она сама, не показалось. Во всём теле чувствовалась непривычная лёгкость, и казалось, что оно ничего не весит. И, если уж Луна не сможет взлететь сама, её наверняка сдует более-менее сильным порывом ветра. Однако, нереальное чувство собственной невесомости быстро её покидало, и девочка явственно ощущала твёрдую землю под собой.
На просьбу мистера Корморана - посмотреть на него - она не отреагировала, хоть и открыла глаза, отняв руку от лица, но взгляд был направлен куда-то мимо мужчины. Если бы не меркнущее с каждой секундой, но всё ещё отчетливо заметное свечение глаз, Луна выглядела совершенно буднично. Ну, разве что несколько растерянной. Она будто искала выход из тёмной комнаты, но вновь и вновь натыкалась на стены - вопросы мистера Корморана. Они сыпались на неё со всех сторон и опережали собственные попытки понять, в порядке ли она, попытки осознать, что произошло. И потому эти вопросы имели невероятную пробивную способность, они били по больному, комкали и отбрасывали в сторону инстинктивное желание уйти от ответа. Лишённая возможности спокойно обдумать случившееся, сделать разумные выводы, помимо воли девочка заговорила:
- Всё… - негромко, чуть хрипло и голос совершенно не слушался. Луна с трудом сглотнула и глубоко вдохнула перед новой попыткой заговорить. - Я точно колодец с водой, в котором слишком мало места, - невыносимо медленно, потому что не понимала, как облечь в слова свои ощущения. - Не вода - сила, энергия. И она меня защищает. Но тогда в Большом зале не было так больно, - Луна прижала стиснутую в кулак руку к груди. Боль уже успела утихнуть и девочку если и мучило что-то, то лишь воспоминание и ожидание повторения.

Отредактировано Luna Lovegood (11 сентября, 2017г. 00:30)

На бледном лице девочки глаза выделялись как плошки расплавленного серебра.
Корморан потряс головой и свечение из глаз Луны вроде бы исчезло, но сейчас было бы величайшей глупостью утверждать хоть что-то в отношении Луны Лавгуд.
Она не смотрела на него, но ее плечи заметно расслабились - может быть, это было хорошим знаком, может быть, плохим.
Корморан потер лицо, пачкаясь в грязи с ладони, и удостоверился, что палочки Луны нигде не было видно. Как и парой минут назад, когда ничто не предвещало, что его швырнет на перевернутую скамейку, а Энгуса к дереву в паре ярдов.
Голос девочки звучал как будто из-под земли.
Корморан осел на колени, чувствуя себя японцем, или китайцем, или Бог знает кем, собирающимся выпить чаю. Спина и колени напомнили о себе вновь, но сейчас было как-то не до того, чтобы вспоминать о прогревающих суставы зельях или хороших маггловских массажных салонах.

Видимо, они с Энгусом хорошо работали вместе, потому что обращали внимание на разные вещи.
Корморан снова потряс головой, мельком обернулся на О'Рейли, сидевшего неподалеку и пока явно не собирающегося приближаться к Луне, и, подавив колебания, протянул руку и коснулся плеча девочки, ожидая, что его опять швырнет к скамейке, а то и подальше.
Ничего подобного - вообще ничего, хотя он бы не удивился и удару током.
- Где тебе больно? - негромко спросил он, уж подозревая, что дело еще хуже, чем думали они с Энгусом. Даже хуже, чем одержимость - по крайней мере, одержимость существовала в его реальности, а вот беспалочковая магия, да еще такой силы, да еще массового действия... Тоже существовала - и нравилась намного меньше.
- Где болит, Луна? - после того, как его не убило от прикосновения к плечу, Корморан слегка обнадежился и произвел более решительные действия, осторожно погладив Луну по голой кисти прижатой к груди руке. Кожа девочки показалась ему сначала излишне горячей - как будто он дотрагивался до формы с пирогом через тонкой кухонной полотенце - но это быстро прошло. Продолжая гладить Луну по руке, как перепуганного птенца гиппогрифа по шее - подростки и некоторые магические животные имели больше общего, чем хотелось бы думать родителям первых - Корморан снова огляделся, оценивая нанесенный ущерб.
Он был не прав - это было не так, как с Амбридж. Это было сильнее, если верить рассказам об инциденте в Хогвартсе.
И то, что это было сильнее, вообще-то ему не очень нравилось: если он ошибался и случай с Амбридж лишь первая ласточка, все было в порядке еще меньше, чем хотелось думать. Если эта непонятная сила Лавгуд возрастает так быстро и принимает такие разрушительные формы, ей, возможно, нужна специализированная помощь - и специализированный присмотр: в голове настойчиво билась классификация магических тварей по уровням исходящей от них опасности.
- Нам лучше бы уйти отсюда, так? - ровно спросил он, оборачиваясь к Энгусу и не прекращая гладить Луну по руке - некоторые профессиональные привычки побуждали действовать определенным образом без рассуждений. - Вдруг это... это было зафиксировано Министерством?
И если так, то сообщение о всплеске магии такой силы должно бы попасть на стол к О'Рейли? Или к Боунс? Или к ним обоим?
Корморан не был уверен, но вовсе не хотел прямо сейчас давать показания о том, что случилось.
Хотя бы потому, что не понимал, а что, собственно, случилось - кроме того, что колодец Луны Лавгуд оказался переполненным.
- Ты хотела прекратить легиллеменцию? - спросил он уже у девочки. - Поэтому так вышло?

Энгус в целом считал желание защититься от легилименции здравым и естественным, но не всегда для этого требовалось размазать легилимента. Обычно нет.
- Ясно, - сказал он.
Если их целью было исключить одержимость и установить, что девочка опасна для окружающих, то они этого добились, и дальнейшая легилименции была не нужна. Но Энгус плохо представлял себе, как они сейчас удовлетворенно кивнут, скажут: "Мы так и думали", - и ухромают вдаль. Другие варианты развития событий он тоже представлял себе с трудом, да и остальной мыслительный процесс протекал без обычной непринужденности. Он был потрясён сразу всем. И тем, с какой легкостью Лавгуд вышвырнула его из своей головы, и тем, что не справился с ребёнком, и тем, что столкнулся с чем-то неизвестным, и деревом.
Но Корморан был прав, скоро здесь будут авроры, а чуть позже ликвидаторы. Можно было бы сдать девочку им, и эта мысль даже казалась здравой, но потом он представил себе, что она от испуга может сделать с неприятными здоровыми мужиками в форменных мантиях, и передумал. Надо было уходить и что-то решать на ходу.
Ну мать же твою, Иэн.
Сын этой достойной матери тем временем занимался тем, что жалел Луну. Кажется, настолько деятельно, что она начала сопротивляться. Энгус мог бы многое сказать о естественном и неестественном, но не стал. Что толку с того, что ездить на Хогвартс-экспрессе тоже не природой заповедано? Это ей не кажется опасным, а ментальный контакт кажется.
- Ладно, - он поднялся, все ещё придерживаясь за дерево, и рискнул сделать шаг по направлению к честной компании. Вроде не оступился. - Уходим. Луна, ты идёшь с нами... ко мне в гости. Отсюда вместе аппарируем в Лютный, там разделяемся, ещё через две аппарации жду вас у себя в гостях. Мистер Корморан знает, как добраться. Да? - он глянул на Иэна как мог выразительно, учитывая, что предметы все ещё расплывались и для этого ему пришлось остановиться, а потом снова внимательно посмотреть, куда ступать.
Из Лютного аппарируют столько, что отследить аппарацию оттуда будет сложнее. Ещё сложнее будет вычислить, в каком соотношении разбились трое, удравшие от Визжащей хижины. Луне будет спокойнее аппарировать не с легилиментом. А дома есть запас полезных артефактов. Вроде бы он все говорил правильно. Но ощущение было такое, что он не просто вляпался в дерьмо, а прямо-таки упоенно в него ныряет. Похищение ребёнка, вот как это называется. Их обоих посадят в Азкабан. На десять лет строгого расстрела.
С этой мыслью Энгус протянул обоим руки для совместной аппарации.

Отредактировано Aengus O'Reilly (13 сентября, 2017г. 07:25)

Далёкая от мысли об аврорах и ликвидаторах Луна, между тем, была согласна, необходимо что-то предпринимать и куда-то двигаться. Почему вместо возвращения в Хогвартс не последний человек в Министерстве Магии "приглашает в гости" к себе? Ответ для Луны Лавгуд был очевиден - она по-настоящему представляет угрозу для окружающих, только пока двое волшебников не произнесли это вслух. Из чувства такта, видимо, или из опасения спровоцировать новую волну этого невесть чего, не поддающегося контролю с её стороны.
Луна стояла возле магов, кажется, мистер Корморан помог ей подняться на ноги, и внешне выглядела совершенно спокойной. Они с папой часто путешествовали при помощи порт-ключей и использовали парную аппарацию, и посему предложенный мистером О'Рейли способ перемещения был молчаливо принят. Луна потянулась взять мужчину за руку и промахнулась, поймав лишь холодный мартовский воздух.
Перед встречей с мистером О’Рейли она просмотрела несколько книг по основам ментальной магии, а потому знала: кратковременная потеря зрения - одно из возможных последствий неудачных актов легилименции. Их эксперименту с чистой совестью можно было присвоить статус "немного не удался". Именно поэтому девочка приняла своё состояние довольно спокойно, не стала привлекать к этому лишнее внимание и просто ждала, сдерживая в разумных границах чувство собственной беспомощности. Но время шло, а стоящий перед Луной жемчужно-серый туман и не думал рассеиваться. Если мистер О’Рейли и поймал схожий побочный эффект, то действия мага сейчас говорили о том, что его уже отпустило. Она чувствовала, да что там, она точно знала, где оба стоят, хоть и не могла разглядеть даже намёка на их силуэты, отлично слышала и была твёрдо убеждена, при желании сможет с лёгкостью дотронуться до них. И сейчас, потерпев неудачу, Луна удивлённо вскинула брови.
- Я ничего не вижу, - сказала девочка невозмутимо, словно озвучила прогноз погоды на завтра.

Отредактировано Luna Lovegood (13 сентября, 2017г. 15:28)

Корморан всплеснул руками, произведя волнение и в регионах О'Рейли, но этим и ограничился - на фоне того, как спокойно озвучила свою проблему Луна, и того, как спокойно принял весть об этом Энгус, охать и ахать было как-то неприлично и отдавало в излишнюю драматизацию.
Драматизаций - особенно излишних - Корморан не любил, поэтому бережно взялся за ладошку Луны, положил ее к себе на локоть, обхватил за плечи и пнул Энгуса в ботинок, сигнализируя о полной готовности отбыть навстречу приключениям.

- До встречи, - Корморан с радостью бы еще разок пнул Энгуса в ботинок - ну какое увидимся, какое увидимся, Пресвятая Дева Мария - но тот уже исчез, оставив их посреди Лютного.
Редкие прохожие весьма многозначительно рассматривали соседние стены, кривую мостовую, потертые вывески - но только не Корморана и его спутницу, что было весьма кстати. В Лютном ценилось умение разделять свои дела и чужие - это умение обеспечивало достаточно длинную и достаточно благополучную жизнь, а уж о сотрудничестве обитателей Лютного с Авроратом можно было слагать легенды, так что Корморан очень быстро перестал оглядываться и потянул Луну поближе.
- Махнем через задние дворы, знаю я тут один проход. Образовался в восемьдесят восьмом, когда у местного спекулянта сбежал живой тролль - и, насколько мне известно, проход так и не заделали, - забалтывал он Луну, придерживая ее за талию и приноравливаясь к ее шагам, не спеша и выбирая наиболее ровные участки мостовой.
Проход был на месте - прямо через разрушенную лавку упомянутого спекулянта.
Корморан пригнулся, заходя в пустой дверной проем - Луне, к счастью, необходимости в этом не было - и уже оттуда аппарировал, предупредив девочку едва ли не одновременно с самой аппарацией.

- Луна, мы уже у мистера О'Рейли. Если ты вытянешь в сторону левую руку, то наткнешься на стену, если нужно восстановить равновесие после перемещения. Если сделаешь несколько шагов вперед - пять или четыре - то прямо перед тобой будет кресло, в котором очень уютно. Давай дойдем до кресла, а там уже будем разбираться с происходящим, хорошо? - Корморан заглянул в лицо девочки, прислушиваясь к шагам Энгуса. - Ты все еще ничего не видишь?
О Господи Иисусе, взмолился про себя, пусть к ребенку вернется зрение - как будто у Луны и без того мало проблем.
- Нам нужно написать Дамблдору, Энгус, - крикнул Корморан в сторону коридора. - Иначе это будет выглядеть так, как будто мы похитили Луну.
Это уже выглядело так, как будто они похитили Луну - и Корморан успокаивающе похлопал ее по руке, молчаливо призывая не беспокоиться.

Отредактировано Iain Cormorant (18 сентября, 2017г. 19:50)

Эти двое прибыли благополучно, и Энгуса немного отпустило. Не то чтобы он сомневался в способности Корморана аппарировать ребёнка. Вернее, не то чтобы он сомневался именно в этом. Просто сейчас он сомневался во всем. Чайник, подгоняемый парочкой заклинаний, закипел, и он на скорую руку заварил чай.
- Сдурел? - рявкнул он, возвращая чайник на плиту. - Никаких писем! Никаких улик! Скажем ему лично, и Амелии тоже.
Просто пир духа какой-то - уходить огородами, забирая с собой девчонку, а потом расписываться в содеянном на радость публике. Корморан, конечно, был в таких делах не искушён и орать не стоило, но Энгус тоже нервничал и вдобавок считал, что один своевременный рык сильно повышает осознанность соучастников.
- Луна! - крикнул он снова, вспомнив, что у него под боком немного взрывоопасный ребёнок. - Чувствуй себя, как дома.
Через несколько минут он вернулся в логово заговорщиков в гостиной, левитируя перед собой чайник, чашки и примерно половины ассортимента лавки Зонко.
Луна в своих полосатых носках смотрелась очень органично, а выражение ее лица было таким же странное, как и в зрячем состоянии. Глаза выглядели нормально - ни расфокусировки, ни лопнувших капилляров. Отсутствие плохих признаков - уже хороший признак.
- Итак, - сказал Энгус. - Сейчас мы все сядем и успокоимся. Луна, тебе сейчас не нужна немедленная помощь. Может, посидеть и расслабиться будет достаточно, чтобы зрение вернулось. Иэн, пока мы пьём чай, поиски Луны не успеют войти в необратимую стадию. Сядь и не суетись.
Самое плохое, что у него не было четкого плана, что делать дальше, да и нечеткого тоже не было. Вообще никакого.
Он просто сходил в Хогвартс, забрал ученицу и вернулся домой, как будто так и надо.
Энгус сел, подавая пример всем присутствующим. Чашка Корморана была отлевитирована к Корморану, чашка Луны ждала, пока девочка примет более стабильное положение.
- В общем, - произнёс он задумчиво. - Все это надо обсуждать с ДОМП, с Дамблдором и Ксенофилиусом. А до тех пор можно попробовать разобраться, что происходит с Луной.
С Ксенофилиусом надо будет разбираться очень аккуратно и тоже пока без переписки. Вероятно, ему придётся получить ещё одно официальное письмо, извещающее о пропаже дочери. Энгус сочувствовал. Но себе, Корморану и дочери он сочувствовал больше.
- Тебе пока не стоит возвращаться в школу, - сказал он, немного смягчив тон. - Ты понимаешь?

Луна молча кивнула, как и мистер Корморан, она была твёрдо убеждена - это, конечно, временно. Девочка сняла уже расстёгнутую мантию и пристроила свои вещи на спинке ближайшего к ней кресла. Мелкие звёздочки на свитере едва заметно мерцали, а Луне было отрадно осознавать, что на ней именно этот свитер с картой звёздного неба - в нём она чувствовала себя частичкой Вселенной.
- Нет, здесь очень тепло, - ответила она на вопрос и пошевелила пальцами ног. Безропотно отреагировав на следующую просьбу мистера Корморана, Луна повернулась лицом к нему и, памятуя о его росте, подняла голову; невидящий взгляд устремлён в пустоту и скользит над плечом мужчины. - Только плотный туман, очень похож на настоящий. Впервые, - с этими словами она неспешно обследовала предложенное кресло и забралась в него с ногами. Одной рукой обхватила колени, другой крепко сжала ручку чашки, аккуратно левитированной присоединившимся к ним мистером О'Рейли.
Так много сейчас было мыслей у Луны, что она даже выпала из реальности на пару минут. Впрочем, каждая из них имела колючки, острые зубы и столь дурной характер, что хвататься за любую было неприятно. Едва успели стихнуть звуки голоса мистера О’Рейли, а смысл сказанного дошёл до Луны, как тут же стало одной мыслью меньше.
- Понимаю, конечно, - ответила девочка.
Если нельзя написать Ксенофилиусу, как и Дамлдору, прямым текстом, то можно отправить зашифрованное послание. Луна и без возможности видеть без труда изобразит на пергаменте их условный знак, который лучше всего другого даст отцу понять - она в беде. Он сразу же вернётся. Вернётся и заберёт её домой. Луна хотела домой - под защиту родных стен, в окружение привычных запахов, звуков и вещей. Но в то же время Луна не хотела этого. Она слишком хорошо знала, насколько глубоко будет потрясён отец её нынешним состоянием.
Но что, если… что, если ей не позволят вернуться домой? Тогда - палата в Мунго? Луна никогда не была в лондонской больнице. Она вообще никогда не болела и ни разу за свою жизнь не нуждалась в помощи колдомедиков. Даже когда в Хогвартсе каждый второй ученик дымился после выданного сердобольной мадам Помфри Бодроперцового зелья, Луна могла гулять босиком около Чёрного озера, не страшась никакой простуды.
Или клетка в Отделе Тайн? Наверняка о самом секретном отделе Министерства Магии известно было немногим больше, чем совсем ничего. Но Лавгуды принадлежали к той группе людей, которые искренне верят даже в самые невероятные слухи о невыразимцах и о том, чем те занимаются в подвалах Министерства.
Девочка неосознанно выпустила из рук чашку с чаем - звон фарфора, фейерверк осколков, фонтан брызг, живописная лужа на полу. Но Луна не вскрикнула, не вздрогнула, не вскочила с места - лишь закрыла глаза, обхватила обеими руками колени и уткнулась в них лбом. Закрыть глаза её заставил вовсе не Указ о разумном ограничении волшебства, запрещающий ей использовать магию вне стен Школы; а сама мысль, что даже при желании она сейчас не может восстановить разбитую чашку и убрать чайную лужу, потому что не видит их. И тут Луна почувствовала знакомое онемение пальцев.
- Вот оно, - сказала она и выставила руки вперёд, раскрыв ладони. Сейчас мистер О'Рейли мог получить ответ на тот вопрос, что задал ещё в Хогсмиде. По рукам девочки пробегали яркие светло-голубые искры, от запястья к кончикам пальцев.

Отредактировано Luna Lovegood (20 сентября, 2017г. 11:56)

Он допускал, что им всем было тепло по больше части от нервов, но чай пил огромными глотками, почти не обжигаясь, и чуть не подавился, когда Луна уронила чашку.
- Я сейчас уберу,  - сказал он больше в пустоту, чем отвечая на вопросительный взгляд несколько натянуто улыбающегося Энгуса. - Чашка из тех, которые можно починить, Луна. Не беспокойся об этом.
Но ничего ни убирать, ни чинить не кинулся: медленно разжал кулак вокруг палочки - его реакции только на это и хватило - и пожал плечами, глядя в лицо О'Рейли.
Он тоже не знал, как утешить Луну - или, по крайней мере, как сделать так, чтобы она подняла голову от колен, перестала выглядеть забившимся в норку зверьком.
- У тебя есть успокоительный бальзам? - одними губами спросил он у Энгуса, бросая на чашку многозначительный взгляд, и заговорил громче. - Луна, у тебя нет аллергии на чемерицу? А на какао? Хочешь, я сварю тебе какао? Настоящее, с зефиром.
Где Энгус возьмет какао и зефир, Корморана волновало мало - ему даже не пришло в голову, что у взрослого, состоявшегося волшебника может не быть этого краеугольного камня любого вида домашнего уюта.
К тому же, в чашке какао совершенно не чувствуется чайная ложка успокоительного - а запах шоколада становился даже насыщеннее.
Он замолчал, как только Луна вытянула руки.
Разглядывая искры, а затем и наблюдая экзерсисы Энгуса, Корморан с очевидностью понял, что от какао с чемерицей не отказался бы и сам. А О'Рейли влил бы вне зависимости от его желания.
- Да, сейчас это намного интенсивнее. Это то чувство, о котором ты говорила, да? Всегда вот такое?
Он уже знал ответ на последний вопрос, по крайней мере, предполагал, что знал - не всегда. Будь Луна Лавгуд окутана электрическим облаком посреди Большого Зала, это привлекло бы внимания не меньше, чем задыхающаяся Амбридж, и Слизнорт уж точно упомянул бы о такой маленькой детали в одном из писем.
И, хотя ремарки Энгуса было более чем достаточно, наклонился над столом и тоже коснулся ладони Луны.
Отдернул руку, поглядел на пальцы - ощутимо, но... Не враждебно, что ли. Не агрессивно.
- Похоже на защитный механизм. Пассивный защитный механизм.
Он снова вытащил палочку и, убирая от кресла Луны осколки, чтобы вернуть чашке ее первоначальный вид, попытался припомнить, какие существа могли похвастаться чем-то подобным.
Припомнил - и совсем не удивился тому, что никого по имени Луна Лавгуд среди них не было. Раньше.
Отлевитировав починенную магией чашку на стол, Корморан уничтожил лужу разлитого чая и убрал палочку - как-то не хотелось махать ею вблизи вот этого чуда.
И как раз смог сосредоточиться на середине речи Энгуса - а дальше слушал уже внимательнее.
- Слизнорта,  - коротко ответил он на вопрос и поставил свою чашку к починенной. - Ты упустил Слизнорта, но это не страшно. Он не знает, когда мы с Луной договорились встретиться снова - знает только, что я заинтересовался ее рассказами о нарглах и хотел проведать ее после вечеринки. Впрочем, эти показания только подтвердят нашу историю. А как ты собираешься обеспечить нам алиби в пабе? И собираешься ли вообще?
Конечно, авроры могли и поверить на слово уважаемым главам двух министерских департаментов, но, раз почувствовав себя едва ли не преступником, Корморан с трудом возвращался к прежней наивности.
- Надо думать, о том, чтобы нас легиллементить, и речи не идет? Quis custodiet ipsos custodes, и все такое? - хотя его ужасно грела мысль разделить ответственность с Амелией, он несколько волновался. В том числе и за Луну.
- Луна, ты говорила кому-нибудь, куда идешь? И зачем?

Успокоительный бальзам Энгуса обычно назывался Коннемарой или огденским, но в аптечке наверняка лежало что-то более медицинское и подходящее для детей. Он кивнул, но не стал немедленно разыскивать. Желание напоить человека всем сразу обычно не вызывает понимания у жертвы.
- Током, - сказал Энгус. - Электричеством. Ты изучаешь маггловедение? Магглы умеют аккумулировать и использовать... хм... природную энергию. В общем, ощущения похожие.
Защитный механизм Луны, конечно, радовал своей пассивностью - до поры до времени. Энгус по-прежнему плохо понимал, как не спровоцировать его на активность. Наверное, для этого нужно было вернуть ей зрение, пока она и в самом деле не запаниковала.
От Слагхорна он отмахнулся. Душка декан никогда не признается, что видел что-то опасное и не предупредил, потому что с него ведь спросят, почему.
- Ну, ты собирался проведать Луну, но так и не собрался. Дела, знаешь ли. Пиво само себя не выпьет. Алиби нам не понадобится. Если переговоры с Амелией пройдут удачно, она как-нибудь направит своё следствие по другому пути. Если неудачно - алиби нам не поможет.
Его то и дело на секунду охватывало совершенно ясное чувство приближающейся катастрофы. Ничем другим все, что они натворили, и назвать было нельзя. Через секунду оно пропадало, поскольку предаваться унынию, когда надо срочно что-то делать, было некогда. А делать надо было.
Луна попыталась поставить чашку мимо стола и грохнула и ее. Ничего, тут было ещё много посуды, которую Корморан вдобавок умел чинить. А вот чего они оба не умели, так это понять, что происходит с девочкой, и устранить - девочку не включая. Это заставляло чувствовать себя удивительно беспомощным.
- Тише, - сказал Энгус. - Все хорошо. Обожглась?
Пожалуй, попытки впихнуть в Луну хоть что-то следовало отложить на какое-то время. Сидя вот так, он мог легко применить несложные успокаивающие чары, но не хотел начинать, пока ситуация не станет критической.
Слушай, мог бы сказать он, это ещё не конец света, ты бы видела, в какой заднице иногда случается побывать, и все заканчивается хорошо, а у тебя всего-то потеря зрения, ну и небольшие неприятности с Министерством. Наверное, тут бы ситуация критической и стала.
Отдел тайн. Почему-то он подумал об Отделе Тайн, который ничем не смог помочь, хотя, конечно, вроде как старался. Энгус не слишком доверял их старания и в их отчёте не было ничего полезного.
Хотя нет. Было. Вот же суки.
Мысленно распяв парочку знакомых невыразимцев, Энгус сообразил, о чем говорит Луна.
- Нет, совсем не больно.
Разве это больно? Вот обжечься адским пламенем - это больно, а тут он просто о дерево стукнулся.
- Во-первых, твой папа нам здесь нужен, - вот ещё что он упустил из виду, Ксенофилиуса. - Он может рассказать о тебе то, чего ты сама о себе не знаешь или не помнишь. Во-вторых, близкие люди нужны совсем не для того, чтобы прогонять их от себя, когда плохо. Даже наоборот. Представь, как обидно будет твоему папе, что он был далеко и не мог тебе помочь. Что ты его не позвала. В-третьих, его все равно известит аврорат. Иэн, - Энгус выразительно посмотрел на Корморана, - тоже ему напишет, он у нас добрый и ответственный, он не может не написать после того, как получил разрешение с тобой поговорить, и вот как все обернулось. Он выразит ужасное недоумение, растерянность и желание поддержать мистера Лавгуда. А ты добавишь что-то от себя, чтобы твой папа - и только твой папа - понял, что ты примерно в безопасности. Хорошо? И в-четвёртых. Зрение к тебе вернётся. Твои глаза в порядке, тебе надо только привести в порядок голову. Со мной тоже так было и я знаю парочку хороших способов.
Ну то есть с ним было все-таки не так. Но зрелище несчастного ребёнка могло сподвигнуть ещё и не на такую ложь.

Отредактировано Aengus O'Reilly (21 сентября, 2017г. 12:04)