Кажется, он появился в самый разгар веселья.
Арн остановился на пороге гостиной и, прислонившись к дверному косяку, молча и мрачно стал всматриваться в Итон.
Она была мертвецки пьяна.

Так как Арн по жизни обладал не очень хорошим настроением и ему нравилось портить его другим, он посмотрел на часы и, постучав по циферблату ногтем, ответил:
— У тебя есть пять минут, чтобы протрезветь, Итон. Мы договаривались.
Нет, драккл ее дери, тренироваться с Дженис снова было плохой идеей. Она всегда говорила что-нибудь, что приводило его в бешенство, и теперь развернуться и уйти он не мог.
Пять минут по мнению Арна истекли ровно за последнюю фразу.
— Хорошо, я тебе помогу, — сказал Арн, резко сокращая расстояние и отнимая у Итон початую бутылку.
Потом, вопреки тщедушному сопротивлению, он за шкирку снял Дженис с дивана и, не обращая внимания, везет ли он ее по полу, или, что маловероятно, она даже успевает перебирать за ним ногами, потащил ее в ванную комнату.

Открыв кран с холодной водой почти до упора, Арн засунул голову Дженис под него.
— Скажи, когда будет достаточно, дорогая.

А детка-то кусается.
Арн разминает плечо, которым он встретился с соседней стенкой, потому что не подумал, что Итон вне зависимости от количества влитого внутрь алкоголя обладает хорошей реакцией, и вместо того, чтобы послушаться ее доброго совета, по-маггловски выбивает палочку из ее руки. Та, выпав, откатывается куда-то к краю.
— Ты, кажется, забыла что-то очень важное, Дженис.
Например то, что давать согласие на тренировку, а, следом, встречать гостя хамством — не комильфо.

Он заламывает ее правую руку за спину и снова толкает Итон под кран.
— В следующий раз, когда будешь занята, не забудь прислать сову заранее.
Вода ледяная до того, что у него самого скоро немеют пальцы, и через минуты две Арн, решив, что этого должно хватить и для дурной головы Дженис, заворачивает кран.
— Ну как, теперь лучше? Вспомнила? Давай же, Дженис, не разочаровывай меня.

Отредактировано Weylin Arn (11 июня, 2017г. 21:15)

И не следа былого праздника. Арн с удовольствием разглядывает промерзшую до костей Итон, пока та пытается побить рекорд "триста слов в секунду" уже не заплетающимся языком, но ее ответ его абсолютно не устраивает.
В самом деле, он почти разочарован.
— Смотрите-ка, зато кто-то уже трезв, — иронично подбадривает ее Арн, и отпускает руку, — но язвишь по-прежнему как школьница. Или вместе с виски я вымыл из тебя оставшиеся мозги?
Очень, очень жаль.
Арн качается головой:
— Печально. Их и раньше было не так много.
Его и в самом деле не трогает ее умозаключение, потому что она всегда приводит разговор к одному и тому же — он привык. Но отказываться от своих первоначальных планов с учетом того, что ему кровь из носу нужно подготовиться к аттестации, он не намерен.
Он приманивает ее палочку к себе и протягивает ее рукояткой к Дженис.
— Значит, из тебя вышел плохой учитель, детка, — беззлобно отвечает Арн. — Попробуй теперь доказать обратное.

До Дженис доходит очень и очень медленно, если она все еще надеется выставить его за дверь. Арн же упрям как осел, и еще ничего не было в его жизни из того, чего бы он не добился этим упрямством.
Он выходит из ванной вслед за ней, заинтересованным взглядом провожает взамен разлитой новую бутылку, которая идет больше мимо, чем по адресу, и в очередной раз удивляется, как Итон хватает совести так бездарно переводить продукт.
С другой стороны, ее, конечно, перестает трясти от холода, и проговариваемые во всех оттенках ненависти слова наконец-то звучат ровно, а не подпрыгивают на каждом слоге от того, что у нее зуб на зуб не попадает.
— Даже у тебя нет таких денег, Дженис, — цокнув языком, через паузу отвечает Арн, будто бы и в самом деле прикидывал, принимать ли ее предложение. Отнимать еще раз у нее бутылку он не станет: и так все усилия к черту, даром только тратили время, ведь если бы Дженис не пролила большую часть виски мимо — догналась бы до прежнего.
Арн молчит.
Мало того, что Итон не способна на полноценную тренировку, так ему еще пришлось ради этого брать отгул.
Нет, кому-то само собой придется возмещать ущерб.
— Впрочем, можешь попробовать отдать натурой, но тебе придется очень хорошо постараться.

У них с Дженис в самом деле никакого разнообразия: он ей — про Тома, она ему — про деньги, и разрыв этого порочного круга должен будет свидетельствовать о приближающемся апокалипсисе. Ну хотя бы в английских границах.
— О, я польщен. Но лучше отдай их Дереку, он будет счастлив как описавшийся щенок, и отблагодарит тебя много лучше, чем я, — Арн останавливается, демонстрируя на своем лице понимание, и продолжает: — Или ты отсчитываешь ему строго десять процентов в качестве чаевых?
Он ведь столько с ней носится, бедняга.
Никак не может понять, что ей никто не нужен, кроме ее мертвецов.

Пассаж Дженис динамичен и оставляет легкое послевкусие гнева.
Ну нет, так нет. Он, вообще-то, пришел за другим.
Арн пожимает плечами и, коротко ухмыльнувшись чему-то вроде — "ах, как жаль, что нельзя тебе напомнить про доки" — он бы посмотрел на ее лицо, отвечает:
— Тогда у тебя нет выбора, девочка моя, и тебе придется выполнять свои обещания. Так сколько мне тебя еще ждать, пока ты приведешь себя в порядок?
Они и без того потеряли почти пятнадцать минут. Непростительная растрата.

Вот же дрянь.
Способность Дженис долбать по больному, не зная об этом наверняка, всегда казалась ему просто зашкаливающе невероятной. Еще с год в ее обществе, и он снова поверит в женскую интуицию, если, конечно, Дженис не умрет раньше.
Она ведь так любит рисковать собой. И не замечать, как из-за нее рискуют другие, ну, или, как им просто прилетает по феерическим законам бытия вместо нее.
— От моей заботы, Итон, — усмехнувшись, делится с ней Арн, имея ввиду, конечно, уже не Дерека, — хотя бы никто не умирает.
Он следит за Дженис, которая выглядит как заправская алкоголичка, — глоток за глотком — будто надеется увидеть, когда же она вернется к началу и когда же ее снова придется тащить под воду, и, смахнув рукой дым от лица, просто говорит:
— Так не пойдет.
Видит Мерлин, ему даже неловко напоминать ей о том, что прошло уже очень-очень много лет, и, что она, пожалуй, далеко не центр вселенной. И что для Арна время шло без сбоев, а для Дженис оно остановился в тот момент, когда она сбежала из Англии.
— Ждать, пока ты утопишь себя в жалости, конечно, очень заманчиво, но на сегодня у меня были другие планы.
И иронично:
— А, или ты всерьез беспокоишься, что в таком состоянии не сможешь пробить щит первокурсника, да? Вот это брешь в твоей репутации.

Отредактировано Weylin Arn (12 июня, 2017г. 14:18)

Итон, должно быть, будет гордиться этим поступком до конца своей жизни.
— Да уж, это мой главный промах, — соглашается Арн, погодя. — Остается надеяться на то, что ты слишком далеко от моей дочери, чтобы ненароком причинить ей вред.
Но на слабо Итон по-прежнему не берется.
Как жаль.

Со стороны Арна доносятся сухие хлопки:
— Браво, Итон, до тебя дошло. И особенно я не привык, когда мне отказывают, согласившись.
Право, был бы он тогда помоложе, мог бы сейчас списать все на психологическую травму в юности. Но нет, Итон ему и здесь не подсобила.
Они, кажется, встретились слишком поздно.
— Так что тебе придется найти другой способ.

Да, в этом что-то есть. Что-то, что при всем недоверии заставило Арна поступить именно так: к тому же, он помнит Итон не только солдатом, и иногда ему искренне жаль, что от нее прежней нормальной Дженис уже ничего не осталось.
А эта только и делает, что все силы тратит на то, чтобы вывести его из себя.
Впрочем, взаимно.
— Снова мимо, Итон, — лжет Арн, уже близкий к бешенству, подкидывая пойманный галлеон, и когда тот падает ему на ладонь, он закрывает его второй рукой и загадывает: орел или решка. — И как, ты уже успела оценить их сервис? Или ты там подрабатываешь, и, конечно, из чистого энтузиазма?
Там ведь наверняка не скучно.

Арн снимает руку с галлеона и видит, что случай не против, если он развяжет не задавшуюся с самого начала тренировку прямо здесь.
Перекидывая монету обратно к Итон, он вдогонку швыряет в нее Петрификус.

Да уж, Итон умеет трудоустраиваться по специальности. Вышибать, как выяснится вот-вот, у нее вообще получается лучше всего на свете.
Но ничего из этого вслух Арн ответить не успевает.
Оставшийся во вмиг опрокинувшейся навзничь бутылке виски щедро разливается по полу, и Итон, вскочив на ноги, отвечает Арну с завидной быстротой.
Отвечает сильно, даже слишком: грозя отправить его за дверь одни броском.

Оглушающее насквозь прошибает аккуратно выставленный щит, будто бы его и не было вовсе, и прошедшим в плечо остатком боком вписывает Арна в стену.
Итон права. Кажется, он ее действительно заебал.
Ну наконец-то.
— Взаимно, — выплевывает Арн и, уходя с предполагаемой линии добавки, в связке возвращает Дженис Ступефай и Инкарцеро.

Отредактировано Weylin Arn (12 июня, 2017г. 21:21)

Чего-чего, а льда, вырастающего снизу и сковывающего каждое движение, Арн не ждет. Не ждет и того, что Итон со злости будет выкладываться в чары, требующие приличного расхода энергии.
Как оказывается, зря.
Арн впечатлен и ничего не предпринимает, как если бы мог. У Итон явно есть козыри, которыми она не делится.
Атас.
Когда его пеленает едва ли не до подбородка, Арн очень поздно пытается хоть немного повести рукой, но лед держит крепко, и это, пожалуй, второе воспоминание в его жизни, которое он бы хотел напрочь вычеркнуть из своей памяти.
Только ему таких подарков никто не делал и наверняка не сделает.

Третья бутылка демонстрирует со стороны Итон всякое пренебрежение и к тому, что ее противник уже не имеет шансов, и тем более к тому, что можно было бы его освободить. Арн, может и привыкший проигрывать, едва балансирует на грани гнева, хотя имей он чувство юмора и способность смотреть на себя другими глазами, мучился бы от смеха.
Но, в самом деле, не суждено.
На предложение о пицце Арн только раздраженно, хотя, пожалуй, он планировал выказать в этом движении всю свою ненависть, вертит головой.
И только спустя десять минут, когда лед по-тихоньку начинает оттаивать, и Арн расталкивает преграду изнутри, ненависти не остается совсем. А еще, кажется, он замерз.
— Ладно, квиты, — соглашается Арн, используя согревающие. — Что это за чары?

Арн убирает все то, что осталось от ледяной ловушки, и с подозрением, разделенным на старательное, почти ученическое осознание косится на Итон. Она и лед немного не укладываются у него в голове, проще говоря, даже ставят в тупик, и он не сразу обдумывает то, что говорит Дженис.
Позже и вовсе отмахивается, потому что да, он не уверен тоже и не станет тратить на это время:
— Вряд ли.

Запах пиццы Арну нравится, и он и не думает отказаться.
— Буду.
Бокс на экране скользит лейтмотивом.
Арн садится рядом с Итон, как будто прошлая сцена не существовала вовсе, и отвечает на ее вопрос, если он вообще требовал ответа, пожав плечами:
— Не меньше тебя.
Говорят, такие совпадения между людьми критичны в отношениях в одну или в другую сторону.
С Итон и Арном не стоит быть прорицателем, чтобы понять, в какую именно.
— Хочешь сказать, что это плохо? — с иронией спрашивает Арн.

— Звучит, как вызов, — отзывается Арн почти сразу. Впрочем, даже если и не звучит: он, кажется, давно его принял. И все время, постоянно проигрывает.
Ну что за жизнь?

После бутылки, поделенной надвое, было как-то проще воспринимать Дженис и то, что совсем недавно она с удовольствием удерживала его во льду, как устрицу.
— Два? — серьезно переспрашивает Арн, даже не силясь вспомнить, когда это он успел с ней поспорить и проиграть снова. Вероятно, это его перманентное состояние. Тряхнув головой, Арн отвечает: — Один где-то на полу, второй в кармане рядом с сигаретами, — коль она уж так спокойно шарила по ним, чтобы выудить пачку.
Британский чемпион на экране выглядит довольно жалко. И, к слову, уже не поднимается.
Вот где настоящая трагедия. И никакого льда.
Арн с вопросом в глазах поворачивается на Дженис:
— А есть варианты?

Откуда у Итон такая тяга к разрушениям — хотя бы на словах — вопрос, на который Арн ответа не ищет. Он к местным достопримечательностям относится спокойно, едва ли не равнодушно, но Итон, как человеку со стороны, должно быть видней, что здесь и почему находится не на своем месте.
Странно, что Тауэр ее полностью устраивает.
— Теперь все можно списывать на сбежавших Пожирателей, — легкомысленно замечает Арн. — Никто не поверит, что это мы.
Даже если к делу пришьют их колдографии — все равно не поверят.
А потом смеется, хотя сама мысль подспудно не оставляет его уже давно. Пожимает плечами, оглядевшись по комнате:
— В такое алиби не поверят еще больше.

Он нехотя поднимается на ноги и протягивает Итон руку.
— Ну так что, Биг-Бен?

Какого драккла он соглашается на этот бред, совершенно не ясно. Он-то, в отличие от Итон, считал себя совершенно разумным, рациональным существом, и теперь оставалось только предполагать, что флюиды сумасбродства передаются воздушно-капельным путем.

Они со всей наглостью аппарируют к северной стороне Вестминстерского дворца, прямо под башню Елизаветы, и Арн сквозь сумерки смотрит на еще не воплощенную в жизнь идею Итон, задрав голову.
Он не очень-то помнит, сколько в ней метров, но предполагает, что если она разлетится на куски, кое-какому отделу Министерства долго придется восстанавливать прежний облик всего Вестминстера.
— Инициатива наказуема, Итон, — предупреждает ее Арн, — но я бы предложил подняться повыше, если тебя не устраивают только часы.
Какая будет потеря для Британии.