Дура-Браун своей удачи не оценила, а ведь Паркинсон, как смогла, расцветила свою придумку, даже вон про пальцы пошлую шуточку отпустила.
Вечно так и получается со всеми этими добрыми делам - стараешься-стараешься, а толку ни на кнат.
Тяжелым взглядом она наблюдала за Браун, вцепившуюся в это свое мясо, гадая: как, ну как можно быть такой дурой.
- Было, не было, - наконец произнесла она совсем другим тоном - куда менее дружелюбным,  - мне лучше знать. Ты Нотта даже не помнишь  - а я все-таки с ним семь лет проучилась, и до Хогвартса знакома была, и после...
Это, конечно, аргументом было слабым. Она, допустим, и с Малфоем семь лет проучилась, и знакома была с самого раннего детства, а все равно ни хера не знала о нем. И не узнала, пока не стало слишком поздно.
Но слабая аргументация Паркинсон не смутила. Она демонстративно обошла Браун, вытряхнула из ящика картофель, лук и морковь, и уселась на стул, вытаскивая палочку - бытовые чары были в ее распоряжении, несмотря на звучную фамилию.
- Знаешь, Браун, ты не в том положении, чтобы отказываться или изображать тут из себя невесть что, - указала она на очевидное, взмахивая палочкой. Тонкая, почти прозрачная стружка картофельной кожуры спиралью принялась сползать на пол под чарами. - Нотт - не трепло. Нотт будет молчать, и вовсе не ради памяти о прошлом. Он сделает это, потому что я его попрошу. И потому что попросишь ты. А вот когда он назовет цену - вот тогда и начинай хлопать ресницами и надувать губы, кукла ты блондинистая.
Она вдруг рассмеялась - резко, зло. Уже вторая очищенная картофелина с глухим стуком брякнулась на кухонный стол.
- Но искать тебя у него тоже никто не станет. Это хороший план, Браун. Лучший план.

Отмытая и накормленная, Браун и правда была куда больше похожа на себя прежнюю - быть может, Паркинсон узнала бы ее быстрее в нормальном платье, а не в том рубище, в котором увидела в парке.
Благосклонно оценив слова Браун как комплимент, Паркинсон сделала внушительный глоток вина из бокала и покачала ногой, обутой ради гостя не в домашний шлепанец, а в лодочку на каблуке.
- Не пори чушь, Браун, - мурлыкнула она, продолжая смотреть, как Браун оттягивает подол и крутится перед зеркалом - ну точь в точь старая добрая Лаванда Браун, только в прошлом она наоборот, поддергивала подол повыше к немалой досаде МакКошки. - Сделаешь то, чего хочет мужчина, в спальне - он сделает для тебя все, что ты захочешь, во всем остальном.
Лицо Браун, отраженное в зеркале, Панси не понравилось, и она продолжила тем же рассудительно-ленивым тоном:
- Нет, конечно, будь мы мужчинами, мы бы сейчас думали, как половчее пойти на штурм Министерства Магии, организовавшего все эти жуткие порядки по отношению к оборотням, чтобы сложить там свои жизни, но мы, Браун, женщины,  и потому должны думать, как лечь самим. Не будь ханжой.
Возможно, она бы продолжила развитие темы, но во входную дверь сдержанно постучали - и это без предупреждения от домофона.
Паркинсон мгновенно приняла царственный вид, расправила плечи - все, что она говорила о Нотте Браун, было правдой, но то, о чем она умолчала - в частности, весьма сложные, если не сказать противоречивые отношения между ней и бывшим сокурсником - могло немного усложнить дело. Хоть бы Браун достало мозгов начать облизывать пальцы в подходящий момент, цинично подумала Паркинсон, перехватывая бокал поудобнее и с ним, будто с пикой, летящей впереди в этом бою, направилась к двери.
- Не торчи тут долго. Подбери подходящий момент и появись эффектно, - напоследок посоветовала она Браун, удостоверяясь, что та не собирается прямо сейчас разыгрывать из себя инженю.

- Нотт. Как всегда, сама галантность - мог бы аппарировать сразу в гостиную, но предпочел постучать, - улыбку Панси можно было мазать на тост, но она тотчас же убрала излишнюю приторность и махнула Теодору в знак приветствия, отворяя дверь.
Нотт, высокий, широкобровый, что вкупе с тонким вытянутым лицом придавало ему какой-то драматичности, тут же передал Паркинсон пышный букет мелких ирисов.
- Здравствуй, Персефона. Твоя записка застала меня в Лондоне - большая удача. Завтра я должен быть в Ирландии, прямо оттуда - на континент. Буду рад провести вечер перед отъездом в компании старой приятельницы.
- И не одной, - подхватила Паркинсон, принимая букет и подставляя щеку бывшему сокурснику. Ее фраза  повисла в воздухе: если уж это Браун не воспримет как самый подходящий момент, то может просидеть в спальне всю оставшуюся жизнь.
Но Браун все-таки восприняла все правильно. Паркинсон даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Браун появилась на сцене. Нотт замер на целую секунду - его ленивая, непробиваемая улыбочка на целый миг показалась фальшивой, но тут же время вернуло свою власть над происходящем, в лицо Нотта вернулась тщательно выдрессированная естественность, а Паркинсон развернулась, давая ему пройти.
- Это Лаванда, ты наверняка ее помнишь, - ровно произнесла она, отставляя бокал с вином на первую попавшуюся полку, чтоб подыскать хоть что-то, напоминающее вазу. - Она проездом в Лондоне, можно сказать - и я подумала, а почему  бы не устроить репетицию встречи выпускников, раз уж мы трое никогда друг с другом не ссорились.
Вообще-то, это не было правдой - Паркинсон ссорилась со всеми, да и Браун уже в Хогвартсе была настоящей стервой, но аристократическое воспитание и череда предков, относящих себя к вершине эволюции, диктовали Паркинсон свои правила поведения, не включающие неприятную правду в необходимое в первых строках беседы.
- И тебе повезло, Теодор, потому что именно сегодня я накормлю тебя прекрасным рагу по рецепту Лаванды. Мясо, овощи - и много магии, - Паркинсон нашла в конце концов вазу и наполняла ее водой.
- Если бы я знал, я принес бы два букета, - двигаясь довольно проворно, Нотт пересек гостиную и протянул Браун руку, чуть заметно улыбаясь. Легкая насмешка в голосе компенсировалась искренним интересом, и Паркинсон, внимательно наблюдающая, вздохнула с  облегчением: если дальше и не заладится, начало прошло благополучно.

Паркинсон гремела дверцей кухонного ящика, изо всех сил прислушиваясь к происходящему. Кажется, что-то мямлила Браун, но слов было не разобрать.
В сердцах бросив дверцу, Панси оперлась бедром о столик и закурила, не позаботившись даже о пепельнице. Открытое давным-давно вино дышало у раковины, но возвращаться в гостиную не было желания. Она и так растратила запас красноречия, как проклятая вспоминая все эти детские истории из прошлого и отделяя те, которые ни в коем случае не должны были прозвучать здесь: за целый вечер ни разу не прозвучало ни имени Грейнджер, ни Малфоя, ни Уизли - а это уже само по себе для Паркинсон было целым подвигом - ни имен тех, кто погиб в девяносто восьмом.
Зато сейчас все эти нерасказанные там истории вставали у Паркинсон перед глазами, и она исступленно курила, стряхивая пепел время от времени и пытаясь подавить внезапную дрожь в руках

- Вдруг смогу, - ухмыльнулся Нотт, все с возрастающим интересом глядя на Браун. - И раз Панси говорит, что для меня это пустяк, так оно и есть.
Он понимал, что его втягивают в авантюру - понимал, когда получил эту записку от Паркинсон, и все равно ответил согласием. Одного взгляда на Браун, обряженную в платье Паркинсон - внимательности Нотту было не занимать - хватало, чтобы понять, насколько плохо дело, но это-то его и манило. Паркинсон гуляла по краю с самой победы Избранного - а то и раньше, и Нотт должен был признаться, что ему не хватало этого ощущения остроты собственного существования, которым он жил в последний год в Хогвартсе.
- Я слушаю, Лаванда. Я весь внимание.
Она кинула на него такой уничижительный взгляд, что он виновато потер лоб.
- Если я могу помочь, я помогу. Но ведь, если бы я не мог помочь, я бы не сидел тут, не так ли?
В его словах неожиданно для него самого прозвучала горечь, но он пожал плечами, подтверждая свои слова: Паркинсон расчетливость оставляла только в отношениях с Малфоем, и Нотт был достаточно слизеринцем, чтобы не иметь по этому поводу каких-либо претензий. Или чтобы не высказывать из вслух, по крайней мере.

- Все так, Тео, - сухо отозвалась Паркинсон, появляясь в дверях с бутылкой вина. - И ты в самом деле должен помочь. Нам нужны ингредиенты для аконитового зелья.
Нотт, переведший взгляд на Панси, некоторое время разглядывал ее, а затем забрал бутылку, чтобы разлить всем троим.
- Раз вы обратились ко мне, значит, не можете купить в лавке. Не хотите, чтобы Министерство знало, что одна из вас покупает антиликантропное?
Паркинсон положила руку на рукав пиджака Нотта и легко царапнула ногтями по ткани.
- И не только, - призналась она, глядя прямо на Браун.
Забей квоффл, детка.

Браун заговорила и Паркинсон наконец-то выдохнула - села на свое место, положила ногу на ногу, не обращая внимания на поползший вверх подол, и закурила, рассеянно стряхивая пепел в пустую тарелку.
Браун, в Хогвартсе болтавшая без умолку, этот свой талант подрастеряла, но вино развязывало и не такие языки, и Панси больше следила за реакцией Нотта, не собираясь особенно участвовать в разговоре, однако немой вопрос во взгляде бывшего однокурсника равнодушной ее не оставил. Нотту наверняка хотелось знать, что забыла во всей этой истории Паркинсон. Паркинсон тоже хотелось бы это знать, и ответов у нее не было - она отпила немного вина из своего бокала (учитывая, как приканчивала бокал за бокалов Браун, хоть кому-то из них следовало оставаться трезвой) и улыбнулась.
- Что тебе это будет стоить, Тео? - откинув за плечи волосы, Паркинсон глубоко затянулась и выпустила дым в потолок, продолжая искоса поглядывать на Нотта и давая ему время подумать над просьбой Браун, отчаянно прозвучавшей в ее последних словах. - В сущности, чистые пустяки. Что тебя останавливает? Никто не узнает - а если и узнает, ты выкрутишься, с твоими-то связями и деньгами... Не хочешь же ты в самом деле сказать, что лоялен к Министерству?
От ее улыбки осталось одно название и Панси легко смахнула ее с лица, затушив сигарету.
- Соглашайся. Надуй этих крыс. Обставь их.

Нотт откинулся на спинку, переводя взгляд с одной женщина на другую. В этой их внезапной командной игре было что-то странное - противоестественное, ненормальное - и ему вовсе не хотелось влезать во всю эту историю.
И в то же время...
В то же время он почувствовал азарт.
- Хорошо, - глядя на Браун, кивнул он. - Но играть будем по моим правилам.
В глазах Паркинсон что-то мелькнуло и пропало - но она промолчала. Не начала спорить, не стала торговаться - плохой знак. Дело серьезнее, чем они пытаются сделать вид.
Он помолчал, размышляя - и сопоставил факты.
- Ты в розыске? - спросил он у Лаванды, разглядывая ее еще внимательнее - сейчас, когда она наконец-то высказалась, ее нервозность сладилась, а может, так подействовало вино. В любом случае, теперь в ней проглядывала какая-то будоражащая его покорность судьбе, и эта покорность, зависимость от его решения, необычайно ей шла. - Не отвечай. Не хочу знать, даже если и так. Тем более не хочу знать, если это так - рано или поздно узнаю, но не сейчас. Дай сигарету.
Последняя фраза предназначалась Паркинсон.
Прикурив, Нотт хмыкнул - маггловская ерунда, дешевка - но продолжил затягиваться.
- Я помогу, но лишь в том случае, если вы сделаете то, что я скажу. Это понятно?
Дождавшись кивков, он докурил, затушил окурок и принялся загибать пальцы.
- Во-первых, завтра же вы обе уезжаете отсюда. Я пришлю порт-ключ с курьером утром, к обеду вас не должно быть в городе. Во-вторых, ни единая живая душа не должна знать о том, где вы проведете следующие две недели. И в-третьих, уйти оттуда, где вы будете находиться, вы не сможете, пока не пройдет полнолуние. Ни одна из вас.

- Ты запрешь меня в полнолуние с оборотнем? - мягко поинтересовалась Паркинсон, и если бы не судорожная пульсация жилки на ее горле, ее эмоции остались бы тайной.
- Я запру тебя с твоей школьной приятельницей Лавандой Браун, - отрезал Нотт, даже не делая вид, что смущен. - И сам тоже буду с вами, если тебя это утешит.
Панси взглянула ему в глаза - и передумала говорить то, что просилось с языка.
Пожала плечами, деланно бодро улыбнулась Браун и допила вино, которое оставалось в ее бокале.
- Ну, вот и безопасное место, которое я тебе обещала. - Снова перевела взгляд на Нотта. - Как скажешь, Тео. Это справедливо - и условия справедливые. Если Лаванде есть, что сказать, я лучше оставлю вас одних.
Перегнувшись через стол, она поцеловала Нотта в щеку сухим, сдержанным поцелуем, но вложила в него искреннюю благодарность.
И не оглядываясь ушла в спальню.
Мерлин, во что она только ввязалась.
И во что втянула Нотта.